– Нет. Позвони мне на… – Я запнулся, осененный догадкой, что мобильник может прослушиваться. – Подожди, я сейчас перезвоню. – Отыскав автомат, я позвонил Аме оттуда и продиктовал номер. – Позвони в два часа. Я успею добраться до «Скайлайта», ополоснуться и разработать план действий.
– Думаешь, там не опасно?
– Он не посмеет меня тронуть при свидетелях.
– Но…
– Все, хватит слов. Беги. И еще, Ама, прихвати пистолет.
Я повесил трубку и вышел, не озираясь, не отыскивая взглядом преследователя и не привлекая к себе внимания. Вызвав такси, я вернулся в «Скайлайт».
После душной машины кондиционированная прохлада в номере показалась раем. Руки и ноги едва двигались, в голове туман – сказывался недосып. Я пошел в ванную и ополоснул лицо и шею холодной водой. Слегка взбодрило. Хотелось повалиться в кровать, но вместо этого я решил сперва навестить Кончиту. Я ведь не звонил ей вчера вечером, еще разволнуется.
Она полулежала на кушетке, докторов и сиделок поблизости видно не было. При виде меня Кончита улыбнулась, села повыше и похлопала ладонью по лежанке, приглашая сесть рядом. Комната выглядела теперь совсем по-другому. Кончита постепенно снимала чехлы, портьеры и драпировки, обнажая стены и мебель. Одевалась она тоже не так, как раньше, явив на свет голые руки и ноги. Она перестала стесняться своих морщин.
– Привет, сестренка, – поздоровался я. – Как дела?
– Неплохо. А у тебя?
– Не жалуюсь.
– Я без тебя скучала вчера. Дела?
– Ага. Прости, что не позвонил. Не волновалась?
– Нет. Я знала, что у тебя все нормально. Чувствовала.
– Телепатия? – улыбнулся я.
– Может, узы любви? – Кончита подмигнула.
– Или, может, потому что мы оба аюамарканцы? – намекнул я.
Она поджала губы:
– Нет. Я не хочу об этом говорить. Хватит, уже истрепала все нервы, больше не намерена. Советую и тебе забыть. Забыть про Ферди, про свою работу и этот город. Бросай все и уезжай.
– Один? Мне будет тоскливо.
– Не обязательно. – Она уселась на кушетке с ногами, глаза ее загорелись. – Я старуха, Капак. Ты мне помог это понять. Я тратила жизнь впустую, пытаясь отгородиться от правды, боролась со своим телом в рабском поклонении лицу. Я строила из себя юную Кончиту Кубекик, вместо того чтобы сражаться за Кончиту Дорак. Сейчас еще не слишком поздно. Немного времени у меня еще осталось. Я уезжаю. Через пару недель соберу вещи, отпущу обслугу и уеду. Я всегда хотела посмотреть мир. Я ведь сама отрастила уродливую пуповину, которая приковывает меня к этому городу. Теперь сама ее и перегрызу. Хватит сидеть сиднем. Отправлюсь в круизы, повидаю экзотические страны, заведу гарем из молодых любовников. Не знаю, сколько еще пороха осталось в пороховницах, но сколько ни есть – весь мой. Так что буду жить и веселиться! Поехали вместе! – Глаза Кончиты горели настойчивым гипнотизирующим огнем. Она изо всех сил старалась меня спасти. – Беги от Ферди, гангстеров, боли, смертей. Будешь мне компаньоном, сыном, мужем, другом.
Я осторожно взял ее руки в свои, ничего не говоря, только медленно покачал головой:
– Не могу. Я рад, что ты нашла выход. Может, и мне удастся когда-нибудь. Но пока я не готов взять и уехать. Найди себе кого-нибудь хорошего, не такого, как я, без темных желаний. Из-за меня ты не сможешь окончательно порвать с городом, и я стану твоей погибелью. Сам того не желая, но так уж выйдет.
– Я знаю. – Она понурилась. – Спросила просто, потому что надеялась – а вдруг? Он убьет тебя, Капак! – снова вскинув голову, воскликнула Кончита. – Ферди тебя погубит. Тебе не справиться с Кардиналом.
– Наверное, ты права. – Я вздохнул. – Но там мое предназначение. Не могу объяснить, но я связан не столько с Кардиналом, сколько с самим городом – что-то в нем такое есть. В другом месте я пропаду.
Она высвободила руки:
– Вы так похожи с Ферди. Он был более свирепым, не таким воспитанным, меньше раздумывал. Но он знал, чего хочет добиться и какой ценой. Ты тоже.
– Какой ценой, Кончита?
– Ты знаешь.
– Не знаю. Скажи.
– Ценой жизни, – отводя взгляд, ответила она.
– Но я с ней и так расстанусь рано или поздно. А еще?
– Друзей.
– Их у меня и так уже почти нет. Еще?
– Горьких мечтаний, которые отравят тебе жизнь.
– С мечтами всегда так. Какова же цена, Кончита? Какая страшная потеря мне грозит? Скажи.
Она наконец взглянула мне в глаза:
– Человечность.
Я не нашелся что ответить. Просто сидел, смотрел на нее и пытался убедить себя, что она ошибается.
Возвращаясь в торговый центр, я осторожничал по полной программе. Пять раз пересаживался из одного такси в другое. Пару миль прошел пешком по самым многолюдным улицам. Даже заскочил в магазин мужской одежды и поменял облик. Сделав все, что мог, я скрестил пальцы на удачу и вернулся.