Не заблуждаясь на собственный счет, признаюсь, что действительно был ничтожеством — и по внешности, и по характеру. Бесцветная личность, без малейших признаков хоть какой-нибудь примечательности! Я не припомню случая, чтобы когда-нибудь на меня обратили внимание. Никто ни разу в жизни не проводил меня взглядом, никто не слушал меня, о чем бы я ни рассказывал. Люди попросту не замечали моего существования. Мне отказывали даже в презрении или насмешке. Никто не удостоил меня пощечины или пинка, никто не плюнул мне в лицо, чтобы напомнить мне о человеческом достоинстве и о том, что я такой же, как все! Я жил словно в пустоте, и это иссушило мою душу, превратив ее в окаменелость.
Самой жалкой твари присущи хоть какие-то отличительные свойства: насекомое, скажем, может укусить или ужалить, оно в состоянии принести вред — и люди не любят и боятся его. Меня же никто не принимал в расчет, ибо я казался ничтожнее любого паразита. Я никому не причинял зла, но и делать добро было не в моих правилах. Не умея ни любить, ни ненавидеть, как я мог требовать этого по отношению к себе? Понятно, что мною пренебрегали.
Мне тридцать лет. Я получил кое-какое образование, но никогда не пользовался им, ведя жизнь никчемную и праздную. Меня всегда влекло к женщинам, я хотел жениться, но не нашлось ни одной, которая приняла бы мое предложение. Моя жизнь не выходила за пределы крошечной квартиры да кофейни, куда я отправлялся каждое утро, чтобы провести день в тщетном ожидании случайного собеседника. Я читал газеты, слушал радио, перехватывая иногда натянутую улыбку или брошенное вскользь незначительное замечание кого-нибудь из посетителей. Вечерами той же самой улицей возвращался обратно.
Так вот и влачил я свои жалкие дни до тех пор, пока однажды, перелистывая утренние газеты, не натолкнулся на сообщение, набранное огромными буквами на первой странице одной из них: «Убита госпожа М. — первая дама общества».
Госпожу М. знали все. В газетах часто красовались фотографии блистательной дамы — то на каком-нибудь рауте, то в клубе или на званом обеде. Красивая, щедрая, энергичная, она возглавляла любое сколько-нибудь значительное начинание женщин. Дом ее, открытый лишь для избранных, всегда был наполнен беззаботным весельем. И вот эта высокопоставленная женщина стала жертвой загадочного убийства. Следствие не обнаружило никаких признаков ограбления, для мести не было оснований — все любили госпожу М. и преклонялись перед ней.
Эта история поразила мое воображение. Я жадно следил за ней по газетным репортажам и изучил во всех подробностях и деталях. Временами мне даже казалось, что я один из участников нашумевшего происшествия. Особенно притягательной была личность убийцы, тот таинственный ореол, который его окружал. Вот это человек! Как точно и безукоризненно осуществил он свой замысел, а потом исчез, не оставив никаких следов! Прямо-таки гениальный преступник! Следствию так и не удалось ничего установить, и вот-вот следовало ожидать прекращения дела.
Как-то, читая комментарии к этому происшествию, я мечтательно отложил газету и мысленно перенесся в другой мир. Передо мной вставали картины из жизни этой женщины: аристократическое общество, балы, концерты, благотворительные базары. И всюду она — блистательная, ослепительная, словно драгоценный алмаз в ожерелье. Потом мысли мои обратились к собственному существованию, такому тусклому и беспросветному в своей унизительной ущербности. Там — свет, яркие краски, а здесь — только жалкая тень бытия, бледная пародия на жизнь, унылые дни, затерянные в стремительном водовороте.
Мне вспомнился случай, происшедший со мной много лет назад.
Однажды в невыносимой тоске, подавленный своим унижением, я брел в отчаянии, без всякой цели. Ноги сами привели меня на мост Каср ан-Нил. Перегнувшись через перила, я бездумно следил за играющими речными волнами. Я не отрывал глаз от стремительного течения и вдруг почувствовал, как непреодолимая сила влечет меня вниз. На какое-то мгновение я, кажется, потерял сознание, покачнулся и чуть было не свалился в воду. В этот момент чья-то сильная рука схватила меня сзади. Очнувшись от забытья, я увидел полицейского, который держал меня за локоть, повторяя:
— Как тебе не стыдно? Ты что это выдумал?
Я лишь бормотал в ответ что-то невразумительное, как в горячечном бреду… Вокруг меня мгновенно выросла толпа, люди с любопытством рассматривали меня, я слышал крики: «Подумать только — он решился на самоубийство!..»