Через чур увлекаюсь, открывшейся картиной, что в себя прихожу только от весьма чувствительного тычка с локтя в ребра. Мари сидит рядом с обиженным видом, видно я пропустил что-то из её речи.
- Прости, пожалуйста, что ты сказала?
- Да неважно, - отмахивается Мари. - Что у нее за рисунок на спине? Зачем она его нарисовала, это что-то значит? - как из пулемета атакует меня вопросами малышка.
- Да это татуировка обычная, - пожимаю плечами. Думаю как объяснить, - Для нее она скорее всего что-то значит. Только она не нарисована, а набита. Это больно и долго, но зато на всю жизнь. У нас многие делают их для красоты.
- И у тебя есть?
- У меня нет, я хотел, но все как-то ни времени, ни денег нет. Хотя не отказался бы потом сделать. Только думать надо что, убрать её потом не так-то просто.
Через некоторое время тема угасла, а мы переключились на другие актуальные мелочи. В целом каникулы проходят весело и непринуждённо. Единственное что меня смущает - это странные взгляды в мою сторону от Мариики.
Вечером, в день перед отправлением на практику, девочки решают лечь пораньше. Судя по заверению ректора, куратор у нас будет не простой и нужно выспаться впрок. К тому же нам приходит вестник, что заберут нас рано утром.
Мне же не спится и я уютно устраиваюсь на кровати с уже потрепанной книгой одного из любимых писателей. Сюжет захватывает, от чего не успеваю среагировать, когда после непродолжительного стука, в комнату влетает ураган Мари.
Непривычно низким голосом шепчет: «Смотри, что я сделала!» - и сбрасывает на пол коротенький шелковый халатик, оставаясь в шикарном кружевном белье чёрного, в тон халата, цвета. Сказать, что я опешил, ничего не сказать. Я просто потрясён. Несмотря на все пресловутое братское отношение к ней, девушки у меня нет довольно таки давно и реакция организма не заставляет себя ждать.
- Что сделала? - стараюсь спросить спокойно, но голос предательски сипит. Прочищаю горло и, как можно непринужденнее, ложу книгу на топорщащиеся по одеялом место.
- Ну разве не видишь?! - она капризно надувает пухлые алые губки. Вперёд выставляет бедро, поставив ножку на носочек. При этом поза становится ещё более сексуальной. Наконец, замечаю на нежной загорелой коже бедра татуировку в виде медвежьей лапы. Выполнена она целиком из рун с красивыми вензелями.
Сглотываю вдруг ставшую вязкой слюну, голос хрипит, но ничего с ним поделать не могу:
– Очень красиво.
Больше, как ни старался, сказать ничего не мог. Впрочем, девушку такой ответ вполне устраивает.
– Я знала, что тебе понравится! – Мари прыгает на кровать, грациозно, как кошка, крадется ко мне на четвереньках. Приблизившись, обнимает за шею. В меня упирается упругая грудь под тонкой тканью лифчика, без всякого пушапа. Вся ситуация заставляет меня мысленно взвыть.
– Надеюсь, что теперь тебе нравлюсь не как ребёнок? Хотя согласна стать твоей малышкой, - чувственно шепчет она, обжигая своим горячим дыханием. Нежно прикусывает меня за мочку уха, вырывая из меня приглушенный стон.
Прикрываю глаза, стараясь сосредоточится. Надо отказать и, при этом, не обидеть девушку. А между тем она все более распаляется. Уже жарко целует шею, спускается на торс, немного царапая кожу ногтями, что весьма сильно сбивает с мысли. Когда она почти приблизились к паху, ловлю её маленькие ручки.
- Остановись, - тихо прошу я, - Мари, посмотри на меня. Я люблю тебя, как младшую сестренку, понимаешь, - она пытается вырвать руки, в глазах подозрительно блестят слезы, но я не отпускаю, - сейчас ты расстроена предательством того гада, клянусь, я ему припомню это, и, по всей видимости, переносишь симпатию на меня. Не буду лечить тебя заумными словами, но, дорогая моя, я не тот, кто тебе нужен, хотя и всегда за тебя горой.
Не переживай, мы найдем твоего принца и уж от нас он точно не сбежит, а попробует - найду. А сейчас это влюбленность, она пройдет, но, если мы сейчас продолжим, то оставит после себя неприятный осадок. Сейчас ты оденешь свой потрясающий халатик и пойдешь на кухню. Там в морозильнике килограмм мороженого, а за стеклянной дверцей шкафчика вино. Кстати, позови Лану. Можете съесть все. Вроде, в кино девушки именно так лечат нервы, - отпускаю её, просто не зная что еще добавить.
Мари выглядит побитой собакой, но так, наверное, лучше. Отворачиваюсь, придерживая книгу, что бы не смущать её. Хлопает дверь. Позволяю себе тихо взвыть. Так жестоко я себя не обламывал, да что там, такого со мной вообще ни разу не случалось.