- Ой, прости, прости, прости. Я нечаянно. Да что же это такое. Сильно больно? - причитает девушка.
Маленькая ладошка аккуратно сканирует рану сквозь бинт магией.
- Я почему-то не смогла залечить её полностью, видно клинок зачарован от магов, только боль могу облегчить, - тараторит, шмыгая носом и стирая все еще бежавшие слезы рукавом.
Молча обнимаю, прижимая к груди. Чёрт с ней, с этой раной, заживет. А вот я похоже все-таки дурак, раз заставил моих девочек так переживать, что только увидев меня у неё истерика началась. Да и если учесть все, что она пережила там.
Глажу по светлым, шелковистым волосам. Постепенно всхлипывания затихают. Она немного отстраняется и, не глядя на меня, смущенно бормочет:
- Надо бы перевязку сменить - бинт совсем промок.
Осторожно поднимаю её личико за подбородок и большими пальцами вытираю мокрые дорожки от слез. Сейчас такая встрепанная, зареванная и с красным носом, она совсем не походит на ту нелюдимую, холодную красавицу из Академии. Скорее напоминает запутавшегося, испуганного и потерянного ребенка.
- Тебе разве не противно меня касаться? - удивленно бормочет, распахнув свои нереальные серые глаза.
Вопрос застает меня в врасплох. Не могу понять с чего она вообще такое придумала.
- Почему мне должно быть противно?
- Ну все эти уродливые шрамы, - указывает рукой на свое тело, сейчас скрытое одеждой.
Ловлю её руку и задумчиво массирую пальчики.
- Знаешь, - ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Девушка вздрагивает и дрожит, будто ожидает удара.
- Я очень хочу встретится с тем, кто посмел тебя обидеть. Думаю его убью без раздумий, но только просто смерти ему будет мало. Нет, я заставлю его ощутить то, через что прошла ты.
Смотрю поверх её головы. Оказывается на что могу пойти и пойду ради моих девочек. От каких принципов откажусь, лишь бы они были счастливы. Думаю их будущем мужьям придется очень постараться, что бы в первую очередь понравиться мне.
- Спасибо, Макс, но не думай об этом. Тот человек уже давно мёртв. Я убила его сама.
- Девочка моя, сколько тебе пришлось пережить…
- А что это вы тут сидите, обнимаетесь, а меня не зовете! - на нас налетает ураган Мари и вновь валит нас на пол.
Ойкаю от боли в груди. Лана тут же принимается отчитывать неаккуратную подругу, скрывая свою растерянность за ворчанием. Только Мариика не проникается, продолжая хохотать, попутно уворачивается от дружеских подзатыльников. Она прекрасно чувствует состояние подруги по связи и в своей манере старается отвлечь. Пока они выясняют отношения, потихоньку отхожу в сторону ванной. С Ланабель станется уложить меня обратно в кровать и запретить вставать еще неделю.
Умываясь, немного задумываюсь над своим отражением. Вроде, белого стало чуть больше, хотя, может, мне просто хочется в это верить. Всю жизнь ходить черно-белым как то не улыбается.
Закрываю кран, взгляд падает на печати, виднеющиеся черными браслетами на запястьях. В душе поднимается волна злости. Почему-то мне кажется, что рано или поздно мы попадем из-за них в беду. Не всегда получается магничить на спокойную голову. Думаю браслеты ограничивают силу заклинания и не дают призвать усиленные или просто более мощные заклинания. Вцепляюсь в край раковины, лоб упирается в холодную поверхность зеркала. На нем тут же появляются морозные узоры, а браслеты нагреваются. Стараюсь выровнять дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Все нормально. Они нужны мне, что бы не навредить девочкам. Когда уже научусь сдерживать эмоции.
Стоит мне успокоиться, как в дверь стучат. Тут же, не дожидаясь ответа она отворяется, пропуская Ворона. Укоризненно смотрит на зеркало, затянутое морозным узором. Пожимаю плечами. Коротко бросает:
- Надо поговорить, - после чего разворачивается и быстрым шагом двигается в сторону кабинета. Похоже одному мне остаться еще долго не грозит.
Все еще покачиваюсь, следуя за ним. На полпути нас ловит Лана. Под её напором пришлось идти ложиться в кровать. Не побоялась даже выступить против Куратора, когда тот пытается возразить. Так что в результате мы устраиваемся в моей комнате.
Неловко укладываюсь, а Ворон ставит напротив меня табурет, сцепляет руки в замок на коленях и смотрит на меня не мигающим черным взглядом. В молчании проходит минута. Просто лежать не удобно, так что сажусь, подложив подушку под поясницу. Потом сильно чешется ухо, но никак не решаюсь поднять руку под тяжелым взглядом. Пытаюсь сам смотреть ему в глаза, но это мне быстро надоедает. Как вообще можно лежать и ничего не делать. Конкретно мне это занятие надоедает спустя пару минут. А Куратор все молчит. Наконец, он вздыхает, трет согнутым пальцем переносицу и говорит: