Заметив нашу компанию, она сперва вздрагивает и теряется, а потом всхлипывает и бросается ко мне. Уткнувшись лицом мне в грудь, она зарыдала. Рубашка мгновенно промокает. Обнимаю её одной рукой, а второй глажу по шелковистым волосам, стараясь успокоить.
Как ни странно, девушки ей не верят. По связи от них идет лишь настороженность и неприязнь. Наконец, девушка успокаивается, поднимает на меня заплаканные глаза, но как ни странно выглядит так же прекрасно. Лишь немного покраснели глаза и аккуратный носик.
- Я так испугалась, так испугалась. Эта огромная тварь загнала меня сюда, наверное, что бы сожрать или скормить своему отродью, - со страхом косится на груду тряпья. - Вы их всех убили да? Какой вы храбрый! - с обожанием смотрит на меня, совершенно игнорируя девушек, за что неприязнь от последних лишь усиливается.
Немного смущаюсь:
- Скорее это заслуга Ланабель, мы лишь ей помогали, - киваю на подругу.
Незнакомка мельком окидывает её взглядом и щебечет:
- Какой у вас милый крысёныш, - девушка кладет маленькие ладошки мне на грудь и я даже сквозь рубашку чувствую какие они холодные. Попеняв себе за невнимательность, скидываю куртку, чтобы набросить ей на плечи, за что получаю благодарный взгляд.
Девушка оказывается настолько миниатюрной, что моя куртка достает ей до колен. Двигаемся на выход. Всю дорогу она идет, не отпуская мою руку и вздрагивает от каждого шороха.
Обратный путь кажется гораздо короче и вот мы уже стоим улыбаясь заходящему солнцу. Тёплый ветер ласково ерошит волосы, а запах полевых цветов щекочет нос. После затхлости подземелья замираем, вбирая в себя эти ощущения.
- Простите, я не спросил вашего имени, - поворачиваюсь к девушке, все ещё не отпускавшей меня.
- Николь, - она опускает взгляд и щечки мило розовеют.
- Николь, куда вас доставить? Наше задание закончилось, мы должны вернуться.
Девушка вздрагивает, её глаза расширяются от страха и снова наполняются слезами.
- Прошу, господин, возьмите меня с собой. Я много всего умею, могу убирать ваш дом или готовить еду. Даже кровать вашу согрею, если нужно. Эти монстры уничтожили мою семью и дом, мне некуда больше идти.
- Макс, мы должны отдать её местным властям, она не единственная пострадавшая, у них должны быть указания на их счёт, - вмешивается рассудительная Лана, нежно прижимая к себе щенка.
- Никому не будет до нас дела, у властей и своих забот полно, думаю после этого нападения на улице появится очень много бродяжек.
- Может у тебя есть родственники, которые смогут тебя приютить на время или друзья? - пытаюсь урегулировать начинающийся конфликт.
- У меня больше никого нет, - практически шепчет девушка, глотая слезы и трогательно прижимая кулачки к груди.
От подруг приходит волна раздражения. Честно говоря, не понимаю их. Неужели ни капельки не жаль этого ангела? Бедная девочка осталась без семьи и средств к существованию, а судя по поведению она очень домашняя и просто в ужасе от открывающихся перспектив.
- Думаю ничего страшного не случится, если она немного поживет у нас. За это время узнаем у стражей куда можно пристроить девочку, - строго смотрю на свою команду, давая понять, что решение окончательное.
- Я против, - резко высказывается Мари.
Нервно разворачивается спиной и активирует артефакт перехода. Лана лишь осуждающе качает головой и тоже исчезает. Когда мы с Никой следуем их примеру, девушек в портальном зале уже нет. Похоже обиделись и оставили отчёт на меня. Что, блин, за ревность? Вздохнув, прошу спутницу подождать и беру ручку.
Заканчиваю уже затемно. Девушка за стойкой на мой вопрос о Нике говорит, что за всех спасённых отвечают сами стажи, как и за дальнейшее устройство их жизни.
Дома нас встречает тишина. Девушки спят на диване, как и наш новый лохматый жилец. А в коридоре стоит новая раскладушка и стопка чистого постельного белья. Что бы не подразумевалось под этим поступком - нежелание пускать девушку к себе или демонстрация того, что на неё пришлось потратить наши и без того небольшие накопления, все же мне приятна это своеобразная забота. Пока я писал отчёт, девушки успели сгонять в магазин и купить все необходимое. К тому же с кухни тянет чем-то вкусненьким от чего живот тут же бурчит, напоминая о пропущенном обеде.