Непроизвольно сглатываю.
- У меня уже есть одна.
- Покажи.
Провожу ладонью над печатью, снимая иллюзию. Либерти кривится:
- Гадость какая. Понятно теперь почему у тебя такая неординарная внешность - незавершенна трансформация. Её надо убрать, - она брезгливо проводит по символам коготком.
- Сможешь? - от надежды даже задержал дыхание, сколько неприятностей нам принесла эта печать.
- Одна нет, - она качает головой. - Тут добровольное согласие на передачу и ограничение сил. Ты магически сейчас калека и донор. Как умудрился то?
Морщусь от сравнения:
- Длинная история.
Либерти только качает головой.
- Тогда на животе другую нарисую. Постарайся не дергаться, что бы не пришлось переделывать.
Киваю, а девушка сползает ниже, дыхание касается живота, грудь упирается в пах. Коготь царапает кожу, но терпимо, а вот положение девушки навевает вполне определенные мысли.
- Слушай, я все понимаю, но что же ты такой озабоченный? Угомони свои фантазии, мешаешь, - она недовольно ёрзает, вызывая у меня страдальческий стон.
- Я пытаюсь, - огрызаюсь сквозь зубы. Все же эта девушка заставляет мои гормоны сходить с ума.
Спустя минут пять сладкой пытки она все же заканчивает и легонько дует на рисунок. Непроизвольно дергаю бедрами ей навстречу.
- А я смотрю ты любишь пожестче? - ухмыляется Либ.
Она что-то тихо шепчет, пока думаю, как оправдаться, и сново дует на печать. В этот раз возникает ощущение, что с живота снимают кожу, раскаленными щипцами. Все посторонние мысли моментально выметает из головы. А огненная боль проникает все глубже, течет раскаленной лавой по венам, выжигает мою ледяную магию. Стискиваю зубы, но болезненного стона все же сдержать не могу.
Либ рядом бормочет:
- Сейчас, ледяной, потерпи. По другому бы не вышло. Ты умничка. Сейчас еще часть на себя перетяну и совсем терпимо станет. Ты главное не отключайся. Ты же сильный и упрямый, как снежный баран, - перехватываю холодные пальчики у моей головы:
- Не надо. Я справлюсь, - вместо голоса правда получается какое-то карканье.
- Ну вот, говорю же упрямый, - Либ ласково улыбается и дует теперь на лицо. Успеваю заметить изумрудное облачко, прежде, чем вдыхаю его. Становится чуточку легче. А огонь между тем уже добирается до кончиков пальцев и растворяется.
Без магии внутри непривычно пусто. Вот теперь, и правда, калека.
- Справились, - Либерти облегченно скатывается с меня и замирает рядом.
Разочарованно застонал.
- Извращенец, - хохочет девушка и запускает в меня подушкой.
- Только с тобой, - ловлю подушку и поворачиваюсь на бок, на живот ложиться еще страшновато, хоть от боли и не осталось уже ничего. Любуюсь её улыбкой. От пережитого волнения глаза девушки блестят, щечки раскраснелись. Она выглядит такой милой, но при этом безумно сексуальной. Жадно рассматриваю её, стараясь запечатлеть этот момент в своей памяти, мало ли что может произойти с нами в мире инквизиторов.
- Ты уверенна, что только запечатала мою магию, а не выжгла?
- Конечно уверенна, просто стихия противоположная твоей. А альтернативы нет.
- А что не сказала?
- Ты бы подсознательно начал сопротивляться? - она переворачивается на живот, наклоняет голову и лукаво выглядывает на меня из-за завесы волос: - Злишься?
- Нет, у Ланобель похожий метод. Сейчас немного передохнем и двинем. Сколько продержится печать?
- Пока не сниму её. Поверь, это будет намного приятнее, - девушка облизывает губы, а я жалею, что у нас нет времени задержаться. - Надо идти, - будто прочитала мои мысли, - до места, где можно переночевать полдня пилить, надо успеть, - девушка ловко вскакивает, закидывает на плечи рюкзак, будто он ничего не весит.
Иногда завидую оборотням - их силе и регенерации. Сползаю с кровати кряхтя как старик. Тело еще помнит боль и двигаться не хочет. По-идее, следует принять душ, но Либ права - время не ждет и девчонки тоже. Они уже в отчаянии, а нам нужно еще добраться до них.
- Командуй куда. Единственный еще работающий портал, который знаю, находится под охраной стражей и нас туда не пустят точно.
- Я знаю другой путь. Давай руку.
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать седьмая.
Маленькая прохладная ладошка утопает в моей. «Почему всегда холодная? Оборотни же горячие», - успеваю лишь подумать, как голова кружится, все органы будто выворачивают, в глазах темнеет. Эта круговерть длится лишь пару мгновений и так же резко заканчивается. В лицо ударяет яркий солнечный свет, резанувший даже сквозь закрытые веки. К горлу подкатывает ком. Позавтракать не успел, так что удаётся сдержаться. Либерти же везёт меньше, если судить по раздающимся рядом звукам.