«Плащ» внимательно вглядывался в Лину. Вдруг лицо его стало растерянно-серьезным! Он, что-то быстро сказав «Ангелу», решительно пошел прочь.
Генка понял, что он… Спасен! Но в тот же момент ему почему-то подумалось, что эта эффектная, пахнущая французскими духами, откуда-то даже знакомая ему женщина тоже видела тех двоих…
«Значит, — подумал он. — Она… с ними? Или только знает… Их?! Нет! Он уже ничего не мог понять… Ничего!
Милиционер козырнул. Лина, царственно улыбнувшись ему и всей толпе и одной своей улыбкой потушив весь этот маленький уличный инцидент, взяла под руку качающегося Генку. Они двинулись к ее «Жигулям».
— Куда… Мы поедем? — спросил он, когда она распахнула перед ним дверцу. Генка снова был настороже.
Лина быстро посмотрела на него.
— Я же сказала… К Александру Кирилловичу! На дачу… — Лина положила мягкую свою ладонь на его плечо, чуть задержала пальцы на худом его затылке.
— Не бойся, Геночка… — сказала она устало. Они уже сидели внутри машины. — Накинь ремень. В какой-то степени… Я ведь действительно… Почти твоя тетя!
Ее разворот перед идущим навстречу трамваем был так безукоризнен, что Генка, краем сознания, понял, что она так же, как и он, стремится убежать, исчезнуть с этого невеселого места…
Она хорошо вела машину, главное — смело.
Генка улыбнулся.
— Вы «их»… Знаете? — впрямую, как сообщницу, спросил он.
— Знаю! — невесело усмехнулась Лина.
На мгновение она залюбовалась мальчишкой. Даже и в таком виде он был хорош, этот «корсаковский отпрыск».
— Вы… С ними? — с той же наивной, обескураживающей легкостью снова спросил Генка.
— Как видишь… — не сразу ответила Лина. — Я — с тобой!
— И мы действительно… Едем к деду?
— Действительно!
— А как же… я? Во всем этом? А от дома у меня ключа нет!
— Что-нибудь придумаем, — смотря прямо перед собой, задумчиво проговорила Лина.
— Может… Я еще раз позвоню? Может, отец, наконец, дома?
— Его нет… в стране.
— Почему? В командировке? — с мальчишеским уважением спросил Генка.
— Да! Еще… в какой!
— Значит… Все — в порядке? — еще раз переспросил Генка.
— А! Порядок! — вдруг бросив руль, лихо всплеснула руками Лина. — Как это скучно! Когда — порядок! Везде — порядок! Во всем — порядок!
Она нажала на акселератор, и «Жигули», вылетев на осевую, начали считать одну за другой машины, оставшиеся позади…
— Ну! Вы даете… — почти кричал — от шума ветра — Генка.
Взгляд Генки упал на его одежду, и он снова помрачнел. А ведь… Дед может просто выгнать его! В таком виде?!
— Пустое! Сейчас заедем… В «Березку». Купим тебе кое-что… Для дачи. Переодеться?
Не успел Генка удивиться, как машина свернула на набережную к валютному магазину.
Через десять минут они уже выходили оттуда. Генка был одет во все новое, «штатское»… Вещи на нем еще не потеряли складок от только что снятых упаковок.
— Ну, и рост! На тебя… Только в Австралии покупать! — смеялась Лина.
— Вы — иностранка? — осторожно спросил Генка, помня, как она расплачивалась в «валютке», из толстого бумажника, не нашими купюрами.
— Ну, да! Иностранка! С Лялиного переулка!
Они мчались теперь по знакомому загородному шоссе. Начинало быстро темнеть.
Генка видел, что лицо Липы было одновременно — и усталым, и собранным.
— Тетя Лина…
— Зови меня просто Лина. Я не так стара! — резко сказала она.
— Лина! Скажите… Они говорили?
— Кто, они!
— Ну, те! Двое…
— Да?..
— Что-то они говорили… Про «товарную» станцию? Какие-то маршруты? Самарканд. Благовещенск. И смеялись так… Нехорошо?!
Лина помолчала.
— Не надо…
— А все-таки…
— Не надо!
Генка замолчал.
Ветер рвался в открытое окно.
Так хотелось жить! Просто жить! Не хотелось думать о том, что было только что… А ведь что-то было! Почти рядом! Как же он… Должен быть ей благодарен?!
Он невольно потянулся к ней и осторожно поцеловал, вытянув пунцовые губы. Ткнулся то ли в ухо, то ли в висок.
Лина только вздохнула и почему-то достала платок. Некоторое время она не могла им воспользоваться… Она упорно, даже с какой-то злостью, обгоняла идущий на большой скорости автобус. Наконец, вырвалась вперед…
Крикнула что-то усатому, моряцкого вида, шоферу. Мотнула головой, словно что-то смахивая с ресниц. Вытерла платком глаза.
— А все-таки? — еле слышно попросил Генка.