— Ну?
В ответ было молчание.
— Ты что? Так тяжело дышишь? Простудился? — начал было Корсаков, но Логинов прервал его.
— Я к тебе… Александр Кириллович, — сказал и снова замолк Иван. Его темная, крупная фигура была неподвижна.
— Понятно, что ко мне… — не сразу, глухо ответил старик.
— Я бы и вчера… Да переговоры… Протокол! — снова, непривычно тихо, прозвучал голос Ивана.
— Со смыслом?.. Переговоры-то?! — по-прежнему настороженно, отчужденно поинтересовался Корсаков. — Протокол твой?
— М-да, — словно не слыша вопроса, проговорил Логинов и потянулся за сигаретами.
— Тебе ж нельзя! — с неожиданной заботой сказал Корсаков.
— Теперь… Все можно! — вырвалось у Логинова.
— Что значит? «Теперь»? — Он подался вперед. — Снимают, что ли?
— Меня… Уже не могут «снять»! Меня могут… только «освободить»… — усмехнулся Логинов. — Нет… Не в этом дело!
— Ну! А в чем? Что ты приехал? Загадками со мной разговаривать?
Корсаков уже откровенно сердился.
— Переговоры продлятся еще три дня… — не сразу, словно сам с собой, говорил Иван Дмитриевич. — Тебе, Александр Кириллович, объяснять нашу позицию по отношению… вообще Западной Европы… Не надо?!
— Ну? — как бы просил продолжать Корсаков.
— Своего не отдадим… Но и лезть в Европу… Со всякими авантюрами… Никогда не собирались! И не собираемся…
И снова, в ответ, было осторожное, внимательное корсаковское молчание.
— Хотя… Есть горячие головы! И у нас… И в компартиях западных…
— Есть! — согласился Корсаков. — И всегда! Были!
— Вот, вот… В прошлом году, как ты знаешь, был я в Европе. Результаты вроде были обнадеживающие. Так что… Сегодняшние переговоры подготовлены тогда!
Иван Дмитриевич снова замолчал. В вечерней тишине было слышно, как разговаривают в доме… Вроде бы негромкий, но распорядительный голос Февроньи.
— А сейчас… В общем-то осталось закрепить договоренности. Подписать официальное соглашение. Но…
Александр Кириллович почувствовал, как внимательно смотрел на него Логинов.
— Что? Не соблюдают условий? — заинтересованнее, тише спросил Корсаков. — Есть данные?
— Да, вроде бы нет… Данных! — почему-то вздохнул Логинов.
— А, по-твоему… Их кабинет-то крепко сидит? — продолжил Александр Кириллович. — Оппозиция ведь у них — могучая! Ни перед чем не постоит… Народ-то все отпетый!
Логинов встал, сделал два шага по беседке. Положил теплую, большую ладонь на запястье Александра Кирилловича.
— Все так… Александр Кириллович! Все возможно! И могли пойти на уступки оппозиции. За нашей спиной… Тем более большинства у них в парламенте нет. Могли и американцам… Дать отступного! Мол, переговоры с русскими, — это одно… А европейская безопасность — другое!
— Но ведь просочилось бы… где-нибудь? — так же тихо, уже делово и спокойно, спрашивал Александр Кириллович.
— В том-то и дело… Что ничего нет… Нахабин головой ручается?! — еще тише, почти про себя, проговорил Логинов.
— Что? Уже не веришь ему?.. — замкнулся старик. — Ты же сам Нахабина всю жизнь поднимал… Продублировать не можешь?
Голос Александра Кирилловича теперь был не похож на стариковский. Таким голосом когда-то он разговаривал со своим помощником.
— То-то и оно… Согласия нет… в моих помощниках! — осторожно ответил Иван Дмитриевич.
— А время — не терпит? — как эхо, снова повторил Логинов. — Через два дня переговоры должны закончиться… Подписанием. Закончиться!
— Это ты решил… Что подписанием? Ты? — настойчиво повторял Александр Кириллович.
— Не только… я, — ответил Логинов. — Но это ведь мой участок. Мне и…
— Решать? — подсказал Корсаков.
— Мне… И отвечать! — вздохнул Логинов. — И за это… И за многое другое! Сам знаешь…
Логинов встал и отошел к выходу из беседки. Курил…
Как всегда в их разговорах, наступил момент, когда Корсаков почувствовал, что Иван скажет и спросит только то, что ему нужно. Ни слова больше… Наступит пауза… Предел… Да, Ивану нужно было выговориться! Выговориться перед человеком, которому он верил… Иногда, редко, действительно он искал совета… Иногда подсказки… Даже жалости искал! И, может быть, находил все это в их неторопливых беседах? В беседах, связывавших его, Ивана Дмитриевича Логинова… Немолодого (давно уже сам дедушка!), спокойного, недоверчивого человека с тем вездесущим, горящим, балагурящим, далеко смотрящим Ванькой Логиновым… С мальцом, которого поставил на эти рельсы… дал первое ускорение… в общем-то пригрел и всему-всему научил этот… Теперь уже древний — из другого времени — старик!