— Так иногда случается, — сказала Маша. — Но если у вас способности к языкам, к истории, к литературе — я не знаю, к чему еще, — разумно ли вот так… Ведь быть шофером может каждый.
— Каждый? Пожалуй… Но скажите, вы зачем сюда приехали?
— То есть как зачем?
— Разве вы не могли работать где-нибудь в Саратове?
— Могла, конечно, но…
— Да не могли вы там работать! — рассмеялся Геннадий. — Раз приехали, значит, не могли. Вам хочется быть юнгой. Один хороший человек сказал, что в Одессе каждый юноша, пока не женился, мечтает быть юнгой на океанском пароходе. Понимаете? Вам захотелось стать юнгой, хоть вы не юноша и не одесситка. Неважно. Надо просто быть немного сумасшедшим.
— Значит, я немного сумасшедшая?
— Обязательно.
— Хорошо же вы воспитаны.
— Очень хорошо. Я говорю вам комплименты. Это особая сумасшедшинка, иногда таких сумасшедших называют романтиками. Не будем спорить из-за терминов. Просто дело в том, что рано или поздно человек спохватывается и говорит — а что я умею? Что могу? Не пора ли выйти на кромку льда? Пора. И он покупает билет в страну, которая специально предназначена для того, чтобы выходить на кромку льда. Выплывать на стрежень. Ломать себе голову… Он ходит по этой стране и бормочет себе под нос, что таких дураков, как он, надо убивать в детстве, но если они остаются жить, то пусть живут в этом милом краю, где ничего не стоит сыграть в ящик. Он пишет домой горькие письма, собирает деньги на обратную дорогу, моет золото, водит машины и валит лес; он спешит поскорее решить вопрос — кто же кому переломит хребет? Морозы, тайга и тысячи верст — ему, или он — морозам, тайге и тысячам верст?
— А дальше?
— Дальше очень просто. Одни остаются, другие уезжают. Но каждый человек должен пройти через это. Таков закон. Иначе как человеку жить? Какие сны он будет видеть, о чем вспоминать? Как сможет он ходить по ялтинским пляжам или по Садовому кольцу без того, чтобы хоть на миг не представить: вот сейчас, сию минуту, возле Оймякона бывший москвич откапывает свой застрявший в снегу МАЗ, а где-то на «Заросшем» его бывший сосед по общежитию спускается в шахту… Иначе нельзя. Понимаете? Это может быть совсем неосознанно, но никуда от этого не денешься. Надо побывать юнгой. Надо узнать: а что я умею? Поэтому вы и не остались в Саратове или в Москве… Вы говорите — способности к языкам, к истории. Чепуха! Никуда от меня мое не уйдет, но сначала я должен научиться жить… Понятно я говорю?
— Не очень…
«Ну и дура! — выругался про себя Геннадий. — Такую тебе затравку выдал, такую, можно сказать, пенку — прямо хоть сейчас в «Юности» печатай, а ты не понимаешь».
— Ну хорошо, я постараюсь популярно… Так вот, юнгой я уже был. Мне понравилось. Теперь я хочу стать матросом на большом корабле жизни, как выразился бы ваш брат-журналист. А парадный сюртук, в котором я хотел в скором времени вернуться в Москву, придется пока пересыпать нафталином…
Вскоре пришел с работы Княжанский, потом Вера, ведя за собой пятерых дочерей, и в доме стало, как в муравейнике. Машу усадили обедать. Она с удовольствием сидела за огромным столом, посреди которого стояла огромная суповая миска, ела щи, картошку, говорила, смеялась, слушала почему-то только одного Геннадия, хотя больше говорил хозяин.
— Жаль, что выпить нам нельзя по этому поводу, — сказал он. — Все-таки вы у нас гость, хоть и свой человек… Да вот беда — завтра нам с Геной в дальний маршрут.
Потом она уехала.
Геннадий согрел воду и сел бриться. Брился он каждый день. Так надо. Чистое белье, свежие простыни, гимнастика, строгий распорядок дня — все это было необходимо для того, чтобы выбить из себя годами накопившуюся усталость, неприятную, мелкую дрожь по утрам, обрести равновесие и снова, как прежде, почувствовать себя в своем собственном теле.
— Актер! — Он подмигнул себе в зеркале. — Качалов! Без грима ангела сыграть можешь. Не я один, впрочем… Эта Машенька сидела здесь такая чистая, ахала, вздыхала — ну, сама непорочность! А небось крапает свои статейки и сама же над ними смеется… Талантлив человек, ей-богу! И слова ему даны для сокрытия мыслей.
Вспомнились слова, сказанные им сегодня Маше, — «…как человеку жить? Какие сны он будет видеть, о чем вспоминать?»… Он мне понравился, сегодняшний Русанов, честное слово! Я бы охотно поменялся с ним всем, что во мне есть, потому что очень хочется иногда сказать все эти слова, хорошие и нужные, без того, чтобы показывать себе кукиш в кармане…