— Что там? — растерялась Шурикова.
— Евгений Воробьёв, дважды герой Советского Союза… тра-ля-ля, разведчик отстранён от службы и выполнения трудовых обязанностей за неоднократное пьянство… — прочитал он вслух. — Там ещё про честь мундира и прочее, но эти дятлы отстранили меня раньше приказа на всеобщую ликвидацию. В базе агентуры я уже не числился и в расстрельный список не попал. Нельзя недооценивать бюрократический идиотизм системы!
— Дуракам везёт! — фыркнул Барбаросса.
— Нет, ну где справедливость?! Вся эта фигня началась с тебя, но ты выходишь сухим из воды!
— Мы все выйдем и справедливость будет восстановлена! — подмигнул Воробьёв. — А теперь вперёд сайгаком соблаз… отвлекать своего адмирала!
Язык чесался сказать пару ласковых бывшему командиру и послать его далеко и непечатно, однако ситуация не позволяла распыляться на бесполезный гнев. Перед глазами вспыхивали строчки плана и все те схемы, что они обводили пальцами на ладонях друг друга. Пусть со связанными руками пришлось немного попотеть. Теперь же за одну такую мучительно короткую ночь требовалось выполнить не меньше, чем за год подрывной деятельности в Гондурасе. По крайней мере, эмоционально воспринималось именно так. Слишком много неизвестных переменных. Слишком мало союзников. Слишком губительные последствия.
— Не бойся накосячить. Помни, ковчег построили любители, а Титаник профессионалы! — подбодрил её Воробьёв.
☠ ☠ ☠
Американцы так и не узнали, что и где творила Ада. После всей славы, что собрала она сама и Марсианский Демон из историй, её побаивались и старались держаться на почтительном расстоянии. Исключением стала команда Калипсо, успевшая к ней привыкнуть. Матросы двух других кораблей, за исключением Хорхе де Сандоваля её сторонились, как чего-то страшного. По лагерю быстро распространился слух, что только в присутствии адмирала Демон ведёт себя тихо и спокойно, но если без присмотра, то лучше лезть на дерево и отбиваться от чудовища вилами и факелами.
В палатке её поджидал адмирал и его персональная совесть. Суровое чуть квадратное лицо Хорхе демонстрировало мрачное осуждение, однако Ада проигнорировала все невербальные послания. На повестке дня стоял вопрос последних марсианских людоедов. Эту часть полученной информации Шурикова не стала скрывать и сразу сообщила всё, что знает, пообещав к рассвету предоставить наиболее полную карту острова, чтобы угрозу можно было устранить. При значительном перевесе сил испанцев разобраться раз и навсегда с неглупыми, особенно по меркам 18-го века и рукастым любителям человеческого мяса не составило труда. Куда опаснее позволить им жить на острове с руинами, среди которых могли бы найтись орудия труда, и множеством деревьев, из которых те могли бы сделать хоть и примитивное, но судно.
Напоследок разведчица напомнила, что ночью идти в нападение безрассудно. И дело не только в ядовитых хищниках, выходящих на охоту под луной. Пока вся команда Хуана не разделилась и проводит ночь в коллективном выдавливании у русалки слезы, любая попытка на них напасть обернётся против нападающего. Кубинец псих, но не дурак. У него свои караульные и вокруг лагеря наверняка накопано различных ловушек с применением технологии будущего. В последнем Ада сомневалась, но на всякий случай предупредила. На месте Карлоса в последнюю ночь она бы охраняла лагерь так, чтобы тот стал для всех лазутчиков могилой.
— На рассвете они разделятся. Карлос отправится к телепорту, все желающие отправиться с ним будут там, а остальные разбредутся по острову. К телепорту все союзные силы не собрать — не поместятся. Пещера не настолько большая! — пояснила она, будто случайно стреляя глазами по капитану де Сандовалю.
— Я возьму всю команду Заклания Исаака, — выдвинул он свою кандидатуру, сделав первый шаг в выполнении плана Воробьёсса. — На рассвете мы выступим против людоедов.
— Бери ещё половину команды Калипсо. В пещере им делать нечего, — согласился Диего.
— Защищайте корабли, — негромко добавила Ада. — Корабль парагвайцев потопили русалки. У марсиан своего корабля пока нет. Потенциально имеются две стороны, заинтересованные в изъятии судна.
Команда Вирджинии, за исключением американцев и абсолютно верных им матросов, добровольно изъявила желание защищать корабли и идти в утренний рейд по уничтожению марсианских людоедов. Маршалл и Брукхаймер, лишившиеся львиной доли своих, как они думали, людей, только скрипели зубами, недовольно косясь на адмирала, по сравнению с которым они стали никем. Сплетни о сложивших с себя все полномочия американцев охватили все три корабля ещё в первые дни путешествия к Буяну. Никто уже не относился к двум выскочкам даже с лицемерным подобием уважения.