— Всё в соответствии с планом? — довольно улыбнулся радист.
— В соответствии, — кивнула Ада и, не выдержав, добавила: — Если бы ты поменьше пил накануне важнейшей вылазки, я бы тебя в него даже посвятила!
Влажные листья предрассветных джунглей неприятно холодили кожу. По приблизительным расчётам на материках со снегом уже во всю росли сугробы, а температура требовала облачаться в шубы и тулупы. До места встречи осталось идти меньше часа.
— А я вообще-то не пил с самого момента возвращения на Калипсо, — признался радист, — даже когда матросы начали кутить, выбрал сидеть и трезво бренчать на гитаре.
— К чему тогда спектакль одного пьяного актёра? — нахмурилась Шурикова, предчувствуя некое неприятное признание.
— Решил тебе с твоим адмиралом услугу оказать. У нас миссия завершается, а вы как два королевских пингвина, всё никак брачные танцы завершить не можете. Вот я подтолкнул его к правильным мыслям.
— К правильным мыслям? — ещё больше нахмурилась она, вспоминая слова Диего про Игоря и конечный итог их разговоров, запутавший ещё больше, чем несознанка.
Радист остановился и повернул её к себе лицом. Шестилапый ящер раздражённо клацнул рядом острых треугольных зубов, намекая, что человечину тоже не прочь отведать, особенно если представитель этой человечины будет лезть к его новому другу.
— Ада, не считай меня своим врагом! — доверительно произнёс радист на всякий случай убирая руки. — Я в разведку пошёл, чтобы покрыть все свои долги по кредитам за смену марсианских глаз на нормальные земные. И до полевых миссий несколько лет работал среди отчётности, потом поднялся к аудиторам, даже с управлением нашей базы данных успел завязать близкое знакомство. Ты далеко не первый разведчик, теряющий голову на задании. Увлечения проходят, а последствия выбора остаются!
— Почитал бы лучше моё личное дело, — фыркнула она, продолжая путь, — я увлечениями не страдаю!
Она старалась идти быстро, чтобы прервать неприятный разговор, от которого внутри становилось ещё поганее. Игорю пришлось бежать, чтобы догнать её.
— Читал, вообще-то, даже восхищался твоим холодным подходом ко всему. Почти идеальный терминатор! И, возможно, — поднял он руки в знак примирения, — ты со своим трезвым рассудком полностью осознаёшь все действия и готова ко всем последствиям принятых тобою решений, а этот твой адмирал? Ты в нём уверена?
«Не твоё собачье дело!»
— Поздно задавать такие вопросы, когда мы уже почти добрались до телепорта! — указала она на вход в пещеру.
Почти неприметный разлом, теряющийся среди корней векового дерева, больше походил на небольшую берлогу. Его фальшь выдавал нетипичный каменный настил. Слишком светлый и чистый для пещеры какого-нибудь барсука-переростка. Да и сама пещера явно была создана далеко не естественными природными силами. Слишком ровная, стены и потолок укреплены камнем. Ни травинки, ни грязинки, кроме тех, что натоптали посетители. Зверёк тревожно принюхался к «неправильной пещере» и с жалобным писком поспешил покинуть плечо Ады. Местная фауна в его лице недолюбливала странное место.
Разведчики храбро отправились вперёд. Внутри их почти сразу ожидала развилка. Путь расходился в пяти направлениях, каждый их которых ничуть не отличался от другого. Не успел Игорь поинтересоваться в какую сторону, как Шурикова повела его крайним правым путём.
— А остальные куда ведут?
— Тоже к телепорту, но окольными путями. Наш просто самый короткий. Жека кубинца с командой поведёт самым длинным. Там вход в пещеру идёт через большой разлом, переходящий в подземное озеро. Место просторное, но стратегически невыгодное. При попытке бегства у преследователя будут одни только преимущества.
Разведчица говорила, а мысли её витали далеко. Чем ближе они подступали к пункту назначения, тем больше росли тревоги. Со своей стороны она сделала всё, что могла. Но самые важные этапы плана от неё больше не зависели. Она не сомневалась, что Барбаросса придёт убивать Хуана, знала, что Жека явится вовремя с резервуарами, слезой и чокнутым кубинцем, даже в способности Карлоса выдавливать из русалок слёзы была вполне уверена. Но как сложится встреча всех со всеми? Больше всего на свете она ненавидела вот такие импровизации, когда изменчивый мир прогибает под немыслимыми углами, а ей остаётся делать вид, что всё так и задумано.