— Прекрасно, — кивнул Диего, — что по раненым?
Ада безучастно сидела рядом, собирая себя по частям и рассеянно подкармливая прожорливое животное. Адмирал больше всего боялся увидеть вновь в её глазах то уныние, что он вытравлял уроками фехтования, но демоница казалась растерянной и уставшей, но не более того.
— Жить будут, следов отравления и лихорадки нет. Судовой док уже позаботился обо всех. Я, — Хорхе чуть замялся, но продолжил чеканить слова, — позволил себе сохранить жизнь одному из людей Хуана Карлоса.
— И кому же? — напрягся адмирал. Лишние свидетели могли представлять опасность, будучи оставленными в живых.
— Пленнику. Мы обнаружили его у источника пресной воды. Измученного и раненого, — капитан отчего-то покосился на синеглазку, будто ожидая, что она потребует принести ей голову спасённого пленника, но Ада лишь пожала плечами. — Кто-то из матросов сказал, что заметил русалку. Правда или нет, но мы его спасли. Сейчас он находится на борту Заклания Исаака.
— Точно пленник?
— Безо всяких сомнений. Капеллан, по его словам. Нёс слово Божие в одной из колоний на Кубе. Там попал в плен.
Что же, стало понятно рвение спасти найдёныша. Падре убивать или оставлять умирать совсем не по-христиански. Диего не имел ничего против капеллана на борту одного из кораблей. Многим матросам такое соседство только поднимало боевой дух, а с учётом всех потерь ещё один рот не истощит запасы воды и еды. В любом случае требовалось перераспределить матросов между тремя кораблями. Вирджиния лишилась своих капитана и старпома.
«Капеллан. Так даже проще…»
— Я бы хотел видеть его на Калипсо во время отплытия. И тебя тоже!
— Что ты собираешься делать? — насторожился Хорхе, но так и не получил ответа.
К палатке сумели пробиться с боем все вынужденно взятые с собой чиновники, приставленные со стороны короны, чтобы проконтролировать экспедицию к последнему телепорту. Один лишь отчёт об успешном уничтожении книжных червей не утихомиривал. Пришлось принять.
От заунывного воя, начавшегося со слов «Именем его королевского величества», Диего помрачнел. На его взгляд все бумагомаратели были на одно лицо. Он не старался даже запоминать их лица с именами. Настало время самой непростой части их спектакля, начавшегося ещё на Калипсо. Ада, оценив обстановку, оживилась и шустро оказалась подле адмирала. Перед процессией напудренных чинуш, на фоне которых даже Хуан обретал черты мужественности, синеглазка неожиданно продемонстрировала кротость, присущую христовой невесте. Скромно сложенные ладошки, робкий взгляд, не смеющий смотреть на мужчин без разрешения и выражение едва ли не пугливой паники нахохлившейся птички, могли бы обмануть даже Диего, если бы он не знал истинное лицо своей любимой демоницы.
Когда с перечислением всех титулов новоиспеченного короля Филиппа было покончено, чинуши потребовали отчета за все действия. Больше всего их интересовали американцы и Марсианский Демон. Пергамент, успевший вдоволь напиться крови Маршалла закрыл вопрос относительно сложившего свои полномочия начальника тайной полиции. Военный преступник, приговорённый к смерти своей страной. Предупреждение, что всякий, кто попытается укрыть у себя преступника, лишь вызовет ответный конфликт, подвело черту относительно судьбы всех американцев. Убиты и убиты. Мы помолимся за упокой их душ.
Когда же речь зашла о Марсианском Демоне, Диего не моргнув и глазом сообщил, что приказ выполнен. Появившийся Хуан и десяток свидетелей среди тех же чиновников с разной степенью уверенности подтвердили его слова. Выстрел прозвучал, тело девушки осталось у телепорта, позже взорванного. Как найти её для опознания? Если что-то и осталось, то лучше ориентироваться по цвету василькового мундира, который она носила. Ещё больше матросов подтвердили слова о мундире.
— Если вы утверждаете, что приказ выполнен, то кто эта девушка? — с долей растерянности поинтересовался самый старый среди присланных от имени Его Величества чиновников. Очевидно, после смены власти он из кожи вон лез, чтобы выслужиться перед новым королём.
Ада, продолжала строить из себя несчастную пленницу, лишь чудом сохранившую честь и невинность. Отвечать на вопросы не стремилась, не делала ни одного резкого движения, глаза стыдливо прятала ото всех, будто трепеща в компании мужчин. Адмирал мысленно аплодировал её вхождению в роль.