— Ты точно обычное вино пьёшь, а не кровь Господнюю? — с подозрением адмирал посмотрел на Хорхе.
— Вот за все такие слова Он тебя и столкнул с разведчицей, которая много раз тебя едва не убила!
— Но ведь не убила, — философски заметил Диего, — а потом спасла от русалок. Несколько раз. Во время нападения они мне пели, и только моя благоверная их отгоняла. Веслом и своими кинжалами. Из-за меня сама пострадала. И в пещере тоже…
— Когда вернётесь, даже в колониях ей самой потребуется защита, — предупредил Хорхе. — Носить титул твоей жены будет очень опасно.
— Я уже думал об этом. Есть одна идея и одна бездетная опальная семья аристократов, которых без моего покровительства отправят в Мадрид на публичную экзекуцию и казнь за разорение колонии и потворство пиратам. Если у них, к примеру, внезапно обнаружится живая дочь или даже удочерённая девушка на выданье, то все стороны получат несомненную пользу от небольшой авантюры.
— Бывшая губернаторская семья Санто-Доминго будет просто счастлива! — с сарказмом отозвался де Сандоваль.
— Жить захотят — будут по команде демонстрировать самое искреннее счастье! — не упустил возможности проявить свою властную натуру Диего. — Я пять лет откладывал их арест, пора платить по счетам.
Попутный ветер нёс их всё дальше от странного архипелага и его секретов. Калипсо и Заклание Исаака пошли на сближение. Безумный день остался позади вместе с Буяном. Ночь обещала быть спокойной, хотя Диего понимал, что матросы хотя бы раз да выпьют рома за свадьбу, уничтожение последнего телепорта и своё успешное возвращение домой. Что же будет дальше? Как знать, сохранят ли все хорошую мину при плохой игре? Но умному правителю выгодно держать под присмотром верного слуги короны опытного темпорального агента, которого можно перевербовать или просто мирно убедить помогать своей новой родине.
Несмотря на день, капитанская каюта встретила его тревожной тишиной и полумраком. На первый взгляд покои казались пустыми или покинутыми, вызывая тревогу там, где только что были триумф от победы и радость от женитьбы. Только дон и шестилапый ящер, успевший сожрать все остатки ужина и уснуть прямо в тарелке, уморительно свесив по краям лапки и длинный хвост. Слишком тихо. Единственным источником движения оставался сам Диего. Как и единственным, кто издаёт какие-либо звуки. Тёмная и пустая каюта?
«Ни один ритуал не помешает сбежать!» — напомнил себе адмирал её слова, мрачнея.
Не могла она сбежать. Или могла? Отчего была такой покладистой? Не рвалась на палубу, посмотреть на море и почувствовать ветер? Настало время теперь годами гоняться за собственной супругой? Деревянные доски поскрипывали под его ногами, отмечая весь путь до окон. Мечущийся почти что в отчаянии разум пытался ответить на бесполезный вопрос — как именно сбежала? Выскользнула в дверь? Почему не запер! Или выбралась в окно? Надо было заколотить их!
Едва слышное движение привлекло его внимание. Шорох простыни, касающейся шёлка. Диего повернулся в сторону пропущенной мимо взгляда кровати и вновь почувствовал себя дураком. В украденной из шкафа его второй любимой рубашке мирно спала Ада. В широком вырезе горловины поблёскивали сапфиры. Меньше минуты потребовалось адмиралу, чтобы сбросить с себя всю одежду и, оставшись только в исподнем, осторожно опуститься на кровать рядом со спящей супругой. Без брони из своих колких слов и насмешливых улыбок она казалась измученной и до трепета хрупкой. Беззащитная.
Он протянулся к её щеке, но рука молниеносным движением оказалась поймана в железную хватку разведчицы. Ни тени хрупкости, если кости не сломает, то вывих точно сможет устроить. Но уже мгновение спустя подушечки её пальцев пробежались по его коже, и рука-захватчица ослабшей плетью упала на подушку. Даже уставшая, даже изнуренная, Ада могла за себя постоять. Губы спящей жены чуть тронула улыбка, но демонстрировать пробуждение она не спешила.
— Я думал, что ты снова… — он не стал договаривать, лишь подтянул к себе разморённое сном тело.
— Думал он, — проворчала она, пародируя его в их первую ночь, — потом подумаем вместе. А сейчас спи!
— Брачная ночь проходит несколько иначе, душа моя, — с усмешкой отметил он, но безропотно подчинился приказу супруги и крепко её обнял.
Последние два дня почти без сна, события в пещере и «лечение» от ранения навалились на него свинцовой усталостью. По-настоящему хотелось только сна и отдыха, а уже потом желанного тела любимый женщины. В конце концов, на то брачной называется ночь, а не день.