Да как же так?! Какой ещё произвол? У власти не может быть произвола. Их власть самая честная во всём мире, а Трипплью самый справедливый из всех монархов! Но народ роптал, требовал каких-то свобод! А после предложенного развлечения — плясунов на канате1 — и вовсе разошёлся в своём нахальстве! Видите ли, право первой ночи, ежедневная порка и рабские поборы им больше не нравились, как и налог на воздух! Так это всё ради их блага! Глупые неразумные горожане не понимают, что им в добро, а что во зло, а теперь, когда появился этот дебошир «Зет», так совсем от рук отбились!
Мелочь из побирушек шепталась, что преступника зовут совсем не Зет, а Зорро, что он народный герой и освободитель, защитник от зла и власть имущих, а явился он из числа дворян! Трипплью, не будь дураком, помнил эти древние байки про богатого дворянина или нескольких богатых дворян. Обряженный во всё чёрное мститель с маской на лице впервые явился в народные легенды в 17-м веке. Кто же был под маской? Тут знание истории снова не помогало. Зорро мог и не существовать. Мог быть испанцем или ирландцем, или несколькими различными людьми, передающими маску по эстафете… но народ верил в новоиспечённого героя и всячески помогал ему творить бесчинства. За последние три дня негодяй сорвал три казни, освободил прибывших рабов и защитил пойманных попрошаек от публичной порки. Да где это видано?! На виселицу этого недочеловека! Пора вершить историю и стать тем, кто уничтожит надежду простого люда — решил Трипплью.
Но сначала надо переговорить с докучливыми охотниками на советских разведчиков.
☠ ☠ ☠
1700 год
Спустя неделю. Портрояльск
Площадь Гуманизма
Делегация из испанских адмиралов во главе с Диего де Очоа прибыла с рассветом. Как раз перед ранней казнью пойманных рабов и одного русского шпиона, которого удалось выловить у самых берегов Портрояльска. Тот ещё не успел начать врать на корявом испанском, что свой, как оказался в кандалах со смертным приговором. Никто не жалует в своей империи залётных разведчиков больше, чем Джордж Трипплью.
Когда адмирал де Очоа начал говорить свои слова соболезнования и жалкие оправдания о нападении со стороны советских агентов, король Парагвая лишь мимолётно отметил, что последний для дикаря шибко мозговитый, но вслушиваться в слова не пожелал. Если не сами убили, то должны были защитить, раз хотели союза с колонией Испании, но ведь ничего не сделали. Случайно? Специально?
Этот де Очоа больно уж подозрительный… ещё и со своей флотилией! Никак эти два жука американских решили подвинуть Трипплью и поставить на его место своего испанского адмирала? Или это по приказу короны? Или совместное решение? Быть может, проще поубивать всех этих делегатов и объявить о своей независимости ото всех?
— Я вам скажу, господа, что хороший день не может начаться без казни! — перебил он делегата, вышагивая на широкий балкон, открывающий прекрасный вид на самую «красочную» площадь. — А пока вы позволяли убить моего наследника, я успел изловить троих радистов и одного разведчика! Пора начинать наш хороший день!
На площади Гуманизма, в народе названной площадью висельников, царило оживление. Местные мирные жители с удовольствием и радостью на лицах смотрели, как развевается на ветру флаг Парагвая, накрывая дрейфующей тенью виселицу, готовую гостеприимно уместить сразу семерых плясунов. Джордж любил красивые числа. Несмотря на регулярные повторы одного и того же шоу, оно не надоело добрым горожанам и регулярно собирало полный аншлаг. Порой Трипплью даже задумывался, откуда набирается полная толпа с его-то темпами её сокращения. Ещё больше его беспокоил вопрос, отчего число недовольных тоже не стремилось сократиться, а только возрастало. Впрочем, кто будет портить себе такое доброе утро?
— Вчера во время речи короля Парагвая, его перебили недовольные демонстранты! — разносились по площади громкие слова глашатая, озвучивающего приговор. — Чтобы восстановить справедливость, король в свою очередь приказал перебить недовольных демонстрантов! Все они будут подвешены на верёвке за шею, пока не умрут. Их трупы будут сложены на тележку, пока не наполнится. Затем тележка будет ехать в крематорий, пока не доедет. Там трупы будут гореть, пока не сгорят. Как вы видите, подготовились мы к делу серьёзно!
Исполнители королевской воли, а по-простому палачи, привычно выстраивали приговорённых в одну линию и нетерпеливо подталкивали в сторону виселицы. Обречённый народ отчего-то не стремился как можно быстрее накинуть на шею пеньковый галстук.