— …Ты, конечно, молодец, Шурик, но какого хрена тут происходит? — услышал он обрывок разговора. — Тсс… кажется, внизу погоня!
— Не высовывайся до заката и погоня закончится, — этот голос де Очоа запомнил на всю жизнь. Её он слышал, прежде чем постыдно потерял сознание вместе с остальными офицерами. — Трипплью пыткодопросом получил списки всех наших. Так что, Ванька, сейчас ушки на макушке и огородами до безопасных мест.
— Он явно не только списки получил, но и данные об активации новых телепортов! — брошенная фраза про телепорты заставила напрячься и Диего, и девушку.
— Новых? Телепортов?
— Самый первый посчитали небезопасным. Официально он даже не введён в эксплуат… — начал было разведчик, но крики со второго этажа часовни заставили всех троих напрячься.
Послышался характерный щелчок заряжаемого пистолета, и наступила противоестественная тишина. Со стороны города даже стали слышны перестрелки и эхо от людских голосов. Ровно на пару секунд, чтобы затем…
Только молниеносная реакция и опыт в подобных перестрелках позволили адмиралу уйти с линии огня за мгновение до просвистевшей пули. Он в долгу не остался, и несчастная колокольня загрохотала дружеским приветствием двух горячих противников. В момент, когда пришлось нехотя прервать интересный обмен любезностями и перезарядить оружие, он вновь услышал дерзкий голос девицы.
— Тук-тук, кто в теремочке живёт? Вы кто такой? Мы вас не звали. Идите на… — значение последнего слова Диего не понял, хотя догадался, что оно очень грубое, и неожиданно для себя вместо того, чтобы окончательно потерять контроль, лишь зло расхохотался.
— А как же «guten tag, mein lieber»? Или агенты здороваются только раз в жизни?
— О, так это были вы? — голос разведчицы неожиданно стал игривым, как у куртизанки. — Какая прелесть! Рада встрече, офицер!
Под сдавленный крик спрятавшегося сослуживца девицы они вновь обменялись любезностями, но лишь распугали подступающих солдат. Из-за хрупкого строения часовни и полуразрушенных внутренних помещений использование мушкетов могло похоронить всех участников действия. Или только самих солдат, оставив врагов невредимыми из-за нахождения на крыше.
— Адмирал, — машинально поправил её Диего, не ведая, что последует за почти невинным уточнением его звания. Невольно он поддался абсурдной несерьёзности их перебранки между выстрелами. — А ваш танец я бы назвал настолько скучным, что все зрители уснули в его финальной части.
— Вот как?! — от ярости противница даже не совладала с голосом, охрипнув от такой нелицеприятной оценки своих трудов. — Ну что же, теперь это противостояние становится личным, мой грозный адмирал.
— Сдавайтесь, вы окружены! — с самодовольной усмешкой предложил он. — Я обещаю, что сразу вас убивать не станут! Что скажете?
— Скажем дружно — на хрен нужно! — не раздумывая, ответила девушка. — Ну какое противостояние можно завершить сдачей? Что тут красивого? Вот скажи, мой грозный адмирал, если сейчас смертельно меня ранишь, то переступишь через моё тело или будешь держать в объятиях, пока я не испущу дух?
«ЧТО?! Что она несёт?»
От каждого из ответов девицы хотелось возмущаться и проверить всю свою еду и питьё. Ну а вдруг не противница говорит странные вещи, а он отравился и сейчас лежит в бреду! Но волей-неволей Диего представил оба варианта развития событий и не мог не признать, что держать в объятиях отдающую богу душу девушку на вершине часовни было бы невероятно красиво. Если бы ещё и солнце начало клониться к закату, то впору позвать художника, чтобы запечатлел момент.
— Именем короля Парагвая, Джорджа Трипплью, мы требуем, чтобы вы немедленно сдались! — со стороны улицы появились гвардейцы короля. Видимо, погоня за Зорро обернулась полным крахом.
— Ненавижу, когда прерывают! — фыркнула девушка, но град выстрелов заставил её покинуть надёжное укрытие от пуль Диего и оказаться к нему лицом к лицу. Пистолеты мгновенно взмыли друг к другу для последнего обмена любезностями. На этот раз не в молоко. — Оу, а вы… ты моложе, чем я представляла! И привлекательнее!
От расползающейся по её лицу улыбке Диего обуяли противоречивые чувства. С одной стороны, эта хищная усмешка вызывала возмущение. Так с ним не смеет разговаривать никто! Он охотник, а не добыча, которую окидывают плотоядным взглядом! То, что он хорош собой, адмирал и так знал. Зеркала не обманывали, как и кокетничающие с ним дворянки. А с другой… чёрт подери, всё настолько смахивало на своеобразный флирт, что не поддаться на подобную игру оказалось непросто. И всё же он выбрал нечто третье, хотя пожалел о произнесённых словах, едва они прозвучали: