Но хуже всех было солдатам и морякам. Привыкшие к повышенным требованиям де Очоа последние взвыли, когда тот снова и снова возвращался ни с чем после встреч с вражеской разведчицей. Произносить её имя вслух запрещалось всем без исключения, но когда после очередной непростой миссии по наведению порядка в колониях Диего возвращался чернее тучи, все вжимали головы в плечи и шёпотом говорили одно лишь слово — Она. Появляется Она — начинается ожесточённая муштра. Наказания за малейший недочёт становились всё страшнее и беспощаднее. В некотором роде это помогало. Бойцы больше боялись своего адмирала, чем всех агентов вместе взятых. Но увы, как бы они ни старались достигнуть совершенства в каждом действии, Она непременно выскальзывала из рук адмирала, не упуская возможности поддразнить его, как бешеного быка. Поначалу всё ограничивалось лишь яростью, подстёгиваемой недюжинным азартом — найти, загнать в ловушку и победить, но со временем начало проявляться что-то ещё. Что-то ранее не испытываемое.
— Солдаты падают без сил, — вошёл в один из дней Хорхе в кабинет губернатора, который занял Диего, — если хочешь напугать их ещё сильнее, то введи децимациюДецима́ция — высшая мера дисциплинарных наказаний в римской армии, представляющая собой смертную казнь каждого десятого по жребию.!
— Они стали слишком ленивыми. Муштра научит их помнить о дисциплине!
— Поверь, даже на смертном одре не забудут! — покачал головой де Сандоваль, вновь принимая роль совести адмирала. — Диего, ты ведь понимаешь, что не слабая дисциплина является причиной того, что она всегда выходит сухой из воды?
Адмирал замер, отстранившись от документов, которые внимательно изучал. На лице начали перекатываться желваки, но спокойный, словно все святые в едином смертном теле, Хорхе никак не отреагировал. Опальный капитан ценился не только своим трезвым рассудком, но и удивительной стойкостью. Пожалуй, он единственный никогда не боялся Диего и вспышек его гнева.
Ада сводила адмирала с ума — это давно не было секретом. Никто больше не рисковал вставать между ними, чтобы не поймать пулю или удар кинжалом. Эти двое выходили из своих столкновений живыми и невредимыми, в то время как вокруг всегда лежали мёртвые тела. Два циника вели счёт убитых сторонников оппонента. Число чаще всего оставалось равным, с разницей в одного человека.
После Роко-Муэрте он сбил костяшки, срывая злость на каменных стенах Форта. Свидетелей срыва не нашлось, но всё было понятно по глазам и подрагивающим пальцам.
— Ты сходишь с ума, старый друг, это может очень плохо закончиться в вашу следующую встречу, — продолжил Хорхе. То, что следующая встреча обязательно состоится, знали все. — Лучше побереги силы и сними напряжение. В Эспаньоле найдётся немало дворянок, жаждущих твоего внимания. Некоторые прибыли в Санто-Доминго из Испании.
— Не поможет! — покачал головой де Очоа, честно позволив своему голосу прозвучать устало. — Я смогу расслабиться, только когда доберусь до неё.
— Для того, чтобы лично казнить, или для каких-то других целей? — будто невзначай поинтересовался де Сандоваль.
— Если ты на что-то намекаешь…
— Да какие тут могут быть намёки? — хмыкнул Хохре, прежде чем отбросить все свои насмешливые мысли и вернуться к делам насущным.
Зёрна сомнения он посадил в душу друга, осталось дождаться, когда они взойдут. Опальный капитан точно знал, что муштра ненадолго утихнет после горсти правильно сказанных слов. Диего при всех своих недостатках всегда слышал тех, кто с ним говорил.
Ада. Он позволял себе произносить это имя только мысленно и в перепалках с ней. Но не думать о ней он не мог. В какой-то момент он начал ловить себя на мысли, что неуловимая дерзкая разведчица интересует его далеко не как противник. Да, она всегда была на шаг впереди и его самого, и её незадачливых сослуживцев, и все её действия вызывали ярость, но и невольное восхищение. Кладезь гениального безумия, бездонной дерзости, сумасшедшей удачи и полного отсутствия страха. Таких, как она, Диего ещё не встречал. В его мире всегда существовали женщины, жаждущие его внимания. Придворные дамы, простые дворянки, элитные куртизанки, но… всё не то. Она казалась неземным созданием. Есть все женщины мира, а есть Ада, и первые его больше не интересовали.