— Очень приятно это слышать, — с облегчением сказала я и посмотрела на Симона, который был похож на боксера, только что выдержавшего пятнадцать раундов против Майка Тайсона. — Давай я провожу тебя в лазарет, — предложила я ему.
— Лучше проводи меня в постель, — покачал он головой. — В твою!
— Но тебе нужна медицинская помощь, Симон, — возразила я. — У тебя все лицо разбито!
— Мне скорее поможет твоя любовь, — проговорил он распухшими губами. — Уже помогает.
— В постель так в постель, — согласилась я, просовывая руку ему под мышку. Я и сама от усталости едва держалась на ногах.
Поддерживая друг друга, мы медленно прошли мимо Кеннета и охранников, мимо капитана Солберга, ушли с палубы, добрались до лифта и спустились вниз.
На восьмой палубе мы вышли, обессилевшие так, что едва волочили ноги, и поковыляли к каюте номер 8024. По дороге я неожиданно спросила:
— У тебя есть на что-нибудь аллергия?
— На пенициллин. А у тебя?
— На многое. Когда вернемся домой, я составлю тебе список.
Он кивнул.
— А с какого раздела ты начинаешь обычно читать «Санди таймс»?
— С путешествий.
— Да, конечно, — согласилась я.
— А ты?
— С некрологов.
Он кивнул. Мы продолжали свой путь. Еще несколько шагов — и мы на месте.
— А тебе надо обязательно постоянно навещать свою матушку, чтобы она не чувствовала себя обиженной?
Он кивнул.
— А тебе?
— Да. Но зато она нагружает меня на обратную дорогу всяческими вкусностями. Она отлично готовит!
— А ты? — спросил Симон.
— Нет, — призналась я. — Но зато отлично умею обращаться с микроволновой печью!
Он опять кивнул.
— Ну ладно, пока это все, что мне хотелось про тебя узнать, — сказала я, потому что мы уже подошли вплотную к двери моей каюты. — Остальное выясним постепенно.
— Похоже, ты не очень любишь сюрпризы, — заметил Симон.
— Совсем не люблю! — призналась я.
Он кивнул.
Я вставила ключ в замок, открыла дверь и помогла Симону войти.
Высадка
Океанский лайнер «Принцесса Очарование» пришвартовался у причала Майами в семь часов утра в воскресенье семнадцатого февраля. Мы должны были покинуть корабль до половины десятого, а поскольку Симон ушел от меня только в восемь, мне пришлось в спешке принимать душ, одеваться, кидать всю одежду в чемодан и заполнять таможенную декларацию. Наконец управившись со всем этим, я высунула голову в коридор, надеясь, что Кингсли либо отнесет мой чемодан к трапу, либо попросит сделать это портье. Я увидела его в конце холла, прощающимся с уходящими пассажирами. Обратив на себя внимание, я знаками показала, чтобы он подошел к моей каюте.
— Вот мой чемодан, — сказала я, когда он вошел, сияя доброжелательной улыбкой. — А это для вас, — добавила я, протягивая ему конверт с изображением «Принцессы Очарование», которые нам раздали специально для того, чтобы в них положить чаевые.
— Благодарю вас, миссис Циммерман, — кивнул Кингсли, имея в виду скорее конверт, нежели чемодан. — Мне было очень приятно обслуживать вас. Если соберетесь в круиз еще раз, вспомните про «Морской лебедь».
Да уж, «Морского лебедя» мне, пожалуй, никогда не забыть!
— К сожалению, вынужден вас немного огорчить.
— Огорчить? — Я от души расхохоталась. Чем меня можно теперь огорчить, если я провела последний вечер собственного отпуска, гоняясь за наемным убийцей? — Говорите, Кингсли. Чем вы собрались меня огорчить?
— Дело в вашем чемодане, миссис Циммерман, — сообщил он. — Вам не удастся взять его с собой в Нью-Йорк.
— Почему?
— Все пассажиры должны были выставить свой багаж в коридор вчера до полуночи, — пояснил он. — Ведь на борту больше двух тысяч человек, требуется время, чтобы все рассортировать перед отправкой в аэропорт к соответствующим рейсам. Поскольку вы этого не сделали, то сможете получить его только завтра. Или, может быть, даже послезавтра, — поправился он.
Я только пожала плечами. Эка невидаль! Первые три дня круиза я вообще прожила без своих вещей. Стало быть, дома три дня проживу без чемодана и подавно. Кроме того, я не собиралась немедленно начать носить мои приобретения из «Веселой принцессы», запертые в нем. Во всяком случае, не в офис.
— Нет проблем! — успокоила я Кингсли.
Он явно обрадовался. Еще раз поблагодарив меня за внимание и за чаевые, он ушел, захватив-таки с собой чемодан.
Я окинула последним прощальным взглядом каюту номер 8024 — ее маленький иллюминатор, унылого цвета стены, кривобокую кровать — и вздохнула. В этой самой каюте я узнала любовь с Симоном, в этой каюте открыла в себе неведомые ранее чувства.