Отметив в судовом журнале события этого дня, капитан откинулся на стуле, задрав ноги на стол и заложив руки за голову. Хорошо, что девка всегда на глазах и под присмотром. С одной стороны. А с другой...как и куда прятать ее в бою?
Чуть заметное движение и шорох за дверью и мелькнувшая лохматая голова юнги вызвали легкую улыбку у Адама.
Конопатая мордочка просунулась в дверной проем, капитан кивнул, разрешая войти.
- Сэр...кэп...я это, - юнга осторожно оглянулся и приблизился к Адаму, - Я это, видел даму уже. Я не ошибаюсь?
Голос мальчишки дрогнул, юнга коротко и трагически вздохнул и продолжил.
- Сэр, она правда ли Ваша сестра?...
Да. Стоило это и предполагать. Конечно же пацан видел на бриге Рока Бразильца его дочуру. И сейчас у мальца все перемешалось в голове.
Адам, не меняя позы, прервал мальчишку.
- Ты заходишь к своему капитану и заявляешь, что сомневаешься в его поступках? Что не можешь решить выполнять ли тебе мои распоряжения? - Лон давил и манипулировал, но только так он мог прекратить слухи и разброд, - Ты собираешься рассказать мне что делать?
Капитан перешел на низкие устрашающие ноты и глянул из подлобья на пацана.
- Я, кэп, сэр...я, нет.
- Если до меня дойдет хоть полслова об этом, я буду знать кто их произнес. Свободен.
Юнга вылетел из капитанской каюты, чуть не промахнувшись в дверях.
А мужчина резко встал, обошел стол, пнув перегородку между каютами.
- Думаю, ты слышала всё. Не прячься.
Сейчас та, к которой обращался Адам, была необходима ему.
Обиженная, злая, капризная, плачущая или пляшущая - без разницы.
Склянки уже пробили отбой, команда спустилась в трюм.
А капитан "Санта Аны" хотел Энни.
Но ему ответила тишина. При чем такая, что было понятно: Энни все слышала и поняла, но упрямится и вредничает.
Вот и подтверждение всем его мыслям о ней! Вот оно! Когда Энни нужна, она делает вид, что не понимает, не знает и не слышит. Вот! Вся суть баб! Когда хочется одновременно и придушить к дьяволу и вышвырнуть за борт, и прижать к себе и любить до сладкой истомы.
Неужели она так и не поняла его и не приняла его характер? Знала же, что он всегда будет рядом и всегда придет на помощь. Но когда помощь нужна ему, ее нет, как нет!
Мелкая белесая тварь! Она его и только для него! Всегда! Даже когда она не с ним, то все равно ради него!
Потому что он – мужчина!
А когда она не могла удовлетворить его, то что он делал всегда?
Правильно.
«Не хочешь по-хорошему милой быть, так будешь по милу хорошей!»
От удара ноги вылетели петли дверей. Молча и быстро Адам ввалился в крошечную каютку Энни. Без единого слова подхватил попытавшуюся упираться девку и выволок на палубу. Три шага к борту. Тельце повисло над волнами.
- Поехали, дорогая. Будем учиться покорности. – И Адам швырнул девку за борт. Знал, да, будет больно ей, когда Энни приземлилась в спущенную на воду шлюпку. Плевать!
Спрыгнул сам и оттолкнулся от борта бригатнины.
- На весла, быстро, пока отлив не унес нас вс открытое море. Быстро, я сказал.
Адам молчал весь путь до причала, недолгий, но томительный. Там выволок, намотав на кулак волосы девки, ту на мокрые доски и подтолкнул в спину.
- Пошли, будешь орать – оставлю на берегу.
Конечно, не оставил бы, но ей знать об этом не следует. Давно не плакала и не жалела себя? Хорошо, он готов помочь, чтобы потом сто раз подумала бы, прежде чем показывать характер.
Первый же кабак встретил их распахнутыми дверями и пьяным шумом. Склизкие перила и проломленные лестницы, ведущие вниз, в полутемный задымленный сальными светильниками зал и любопытные взгляды посетителей зхаставили девку сжаться и откинуться на руку Адама.
- Матрас, пойло и мальчика, быстро. – Рык Адама пронесся над головами матросов и шлюх и достиг ушей трактирщика.
Потерявшая цвет и сюжет шторка в угол, где на полу валялся матрас с накинутым покрывалом, табурет, заменявший стол – то, что нужно сейчас Адаму.
Уже втащив на матрас Энни и задернув шторину, Адам процедил сквозь зубы.
- Прекрасный лупанарий, моя беленькая рабыня, не правда ли? Только клиентов будет всего двое, я жалею тебя. Цени и помни.
Он был зол и жесток. Он это понимал, но остановиться не мог. Или Энни сразу и сейчас понимает что она и кто она и как ей в море с капитаном себя вести. Или будут проблемы. А проблемы не нужны никому.
Тоненькая фигурка мальчишки лет шестнадцати мелькнула в просвете шторины и присела на край матраса.
Адам стянул через голову рубаху и швырнул в угол. Сел на пол, вытянув ноги, и царственным жестом пригласил мальчишку к сжавшейся в комочек на матрасе Анне.
- На моих глазах. Два дуката.
- Хочешь наказать, наказывай, но своими руками, а не чужими. - Энни видела бешенство, холодное бешенство Адама, но все равно попыталась вразумить.
Готового вылететь из закутка мальчишку, Адам схватил за руку и вернул.
- Стоять, приручи. Дукаты ждут, - а сам подсек рассвирепевшую девку под колена и повалил на матрас, - Мне самому ее держать?
Как бы Энни не ругалась, не шипела и не дергалась, двое мужчин были сильнее. Адам встал на колени напротив Энни, крепко удерживая ее на плечи. Лицо к лицу, глаза в глаза. Кивнул пареньку, что уже растергнул штаны и вытащил член.
Рывком притянул девку к себе и впился в ее губы поцелуем, пока паренек пристроился сзади. По реакции девки ощутил, что юный любовник готов войти в нее, и еще крепче прижался в поцелуе к Энни.
Чуть отстранив лицо, Адам смотрел в глаза Энни и процедил сквозь зубы.
- Моё, моё. Всегда. Моё.
***
Больно? Да.
Возбуждает? Да!
Энни успела прохрипеть в ответ.
- Скотина...
Не выпуская из своих объятий девку, Адам одной рукой потянулся к поясу, вынул монетки и швырнул на матрас, опередив совсем уже готового паренька.
- Пшел вон! – Два раза повторять не пришлось.
Парень подскочил, оправился и выскользнул из закутка.
Адам, откинув Энни на матрас так, что она повалилась на бок, расстегнул штаны и навалился сверху. Раздвинул девичьи бедра и вошел в девку, глухо застонав. Попытку отвернуть голову пресек схватив девку за шею, и придавил к матрасу.
- Смотри на меня, Энни.
Медленно, тягуче, почти выходя и отпуская, и снова резко насаживая девку, поводя бедрами, двигался Адам, нависая над девичьим телом. Опирался одной рукой о матрас, а второй прижимал девушку за горло.
- Смотри на меня, смотри.
Никаких ласк, нежностей, никаких поцелуев. Он не любил ее сейчас, а показывал власть свою над ней. Право свое на нее.
Глупая ошибка таких нежных существ в том, что они уверяют себя, что без высоких чувств, без трепета сердечного они не могут насладиться совокуплением. Ох, нет! Тело человеческое предает и продает всех и всегда.
Похоть довлеет над чувствами. Всегда. Так было, и есть, и будет.
Адам показал девчонке это здесь и сейчас.
Больно? Да.
Возбуждает? Да!
-Да! Да… Энни, да…моё, моё…- Выстанывал Адам, с каждым толчком приближая себя к развязке, - Моё, только моё…не отдам, - а изливаясь, зарычал громко и по-звериному, через мгновение, рухнув на Энни, не выпуская ее шею. – Не отдам…
Он был уверен, что прикоснись этот паренек к Энни без его ведома и разрешения, то Адам порвал бы того голыми руками. Как и Энни, посмевшую хоть одним глазком глянуть похотливо на кого-нибудь.
Но урок этот был нужен.
Нужен и ему, чтобы еще раз удостовериться, что он и только он хозяин этого тела и этой души.