– Видел я впереди широкое поле, стоят на нём наши воины, все в белых доспехах, а во главе царь наш, отец твой, царевич. А напротив их стоят враги наши в чёрных доспехах. Видно, что и те и другие воины устали, ни у кого сил не осталось, победить не могут и уйти нельзя.
– Ой, молодец, воронёнок, быть тебе главой вороньей стаи, птичьим царём, а мне спешить надо, отцу помочь.
Стоит белое воинство, думу думает, как с врагом справиться, где силы взять для победы. Вдруг видит, откуда ни возьмись, выскочил вперёд маленький карлик на сереньком ослике, вытащил из-за пазухи большой кухонный нож, размахивает им как настоящим мечом и мчит прямо на вражеское войско. А чёрное войско не видит карлика, им кажется, что скачет на них могучий богатырь, высокий как дерево, могучий как скала, врезался он в их строй и начал рубить повинные головы: влево махнёт сто голов на полу, направо – и того больше. Испугались разбойники, дрогнули и побежали. А тут и белое воинство очнулось и тоже напало на противника. Хотел Главный разбойник остановить убегающих вояк, но те не послушали его. С досады вложил он самую большую стрелу в свой лук и пустил её прямо в сердце богатыря. Радостно запела тетива, рванулась стрела вперёд, но долететь до цели не смогла, неожиданно налетел ветер, дунул с такой силой, что стрела улетела далеко-далеко в небо выше облаков почти к самому солнцу.
Вскоре затихло сражение. Ни один вражеский воин не ушёл от возмездия. Радуются победители, целуются, обнимаются, песни поют. Царь тоже радуется, наконец-то он жену увидит, сына обнимет, к груди прижмёт. Подошёл он к карлику:
– Спасибо тебе, сынок, крепко ты нас выручил. И как же ты такой маленький, слабенький сумел огромное войско победить?
– А это, царь, не так уж и трудно, побеждают ведь не силой а отвагой.
– Ты не только смелый, но и очень умный, сынок.
– Спасибо, царь, но почему ты всё время называешь меня сынком?
– Потому, мой друг, что я очень бы хотел иметь такого сына.
– Что ж, царь, если это правда, то можешь обнять меня, я – твой сын, а ты – мой отец.
Тут он и рассказал отцу всё, что произошло дома в его отсутствие. Заплакал царь от счастья, только хотел обнять и прижать к груди сына, как вернувшаяся с небес стрела довершила своё коварное дело: ударила карлика, в грудь пробила её насквозь, пройдя калёным железом сквозь доброе и бесстрашное сердце. Не успел он и ойкнуть, как душа уже вылетела из тела.
Горько-горько зарыдал царь, закручинились и все его воины, стали утешать царя, да куда там, разве можно в таком горе утешить человека. День прошёл в трауре, второй, на третий день, по обычаю той страны, следовало предать тело героя земле, на которой он и погиб, защищая родину. Вот уже и могилу вырыли, и к помину всё приготовили, но царь всё откладывает момент похорон, не хочет с сыном прощаться. А тут как раз к нему кот Мурлыка подкрался, трётся о его ноги и на руки просится. Хотел царь прогнать кота, но вспомнил о доме, о жене, подумал о сыне, взял его на руки, погладил по спинке, тот замурлыкал, а потом тихонечко сказал царю да так, чтобы никто больше не слышал:
– Не хорони, царь, царевича, пусть ещё полежит.
– Не даст это ничего. С того света не возвращаются.
– Это как сказать. Но про твоего сына я знаю больше, чем ты. Когда он родился, я слышал, как говорил колдун, превративший его в карлика: «Родился урод, всю жизнь уродом проживёт, – а потом добавил, – если, конечно, не умрёт».
Подумал царь, подумал и отдал приказ, возвращаться домой, а похороны сына отменить. На недоумённые вопросы войска он твёрдо ответил, что сын его не был воином, а значит, хоронить его следует по гражданским обычаям, то есть дома. Одобрили воины это решение и дружно пошагали домой. А царевича завернули в кошму, погрузили на спину ослика и отправили за ними вслед.
Долго нет ли добирались победители до своих семей не знаю, но вернулись на родину все. Прибыл и царь в свою вотчину, спешился, снял со спины ослика печальный груз – завёрнутое в кошму тельце сына – занёс его во дворец и положил на стол. Набежали тут мамки, няньки, слуги да прислужницы, вбежала мать-царица – все поняли, что это за свёрток на столе. Поднялся тут плач и крик, потекли горючие слёзы, а царица упала в обморок и долго не приходила в себя. А когда пришла, попросила:
– Откройте свёрток, дайте хоть взглянуть на сыночка.
Подбежал какой-то служка, разрезал верёвки, которыми был войлок обвязан, раскрыл его и оторопел от неожиданности.
– Смотрите, смотрите, – закричал он, – смотрите на чудо.
Кинулись все к столу и разом застыли от изумления: на нём лежал не карлик, как можно было бы подумать, а маленький крепенький мальчик неописуемой красоты, который размахивал ручками, брыкался ножками, смотрел по сторонам и довольно гулил.