Сердце колотится от гнева, я даже слышу его звук, пока держу её на руках.
Её глаза закрыты, тело не двигается, и это пугает.
— Ангел, проснись.
Я слегка встряхиваю Валентину, но она не отвечает.
Страх потерять её ударяет реальностью мне в лицо — Валентина очень много значит для меня.
Хочу увидеть её глаза. Теперь, когда не могу установить с ней связь, я чувствую, что она всё больше и дальше отдаляется от меня.
Она не может исчезнуть.
Я не позволю.
Валентина не осознаёт этого, а может, и не хочет, но наши души распознали друг друга, они так похожи. Я вижу гнев внутри неё и не могу не задаться вопросом, кто сделал это с ней.
— Всё будет хорошо, я позабочусь о тебе, — бормочу я, поглаживая её волосы.
В спальне я устраиваю Валентину на кровати и отхожу, предоставив доктору Сансу делать свою работу.
Диего заплатит за свои действия, но сначала я должен выяснить, кто его подтолкнул.
ГЛАВА 14
Валентина
— Ангел, проснись. Пора возвращаться к реальности.
Медленно открываю глаза; в них бьёт свет — сильный, невыносимый, но я не сдаюсь. Я сосредоточиваюсь и вижу Карлоса, склонившегося надо мной.
— Где я? — спрашиваю, чувствуя лёгкую боль в губах.
Уголок рта напрягается и саднит, но это терпимая боль. Осторожно ощупываю лицо, пока не дохожу до лба, где, как я помню, тоже есть рана, которая теперь прикрыта бинтом.
— Скоро мне придётся тебя перевязать, — говорит он, наблюдая за моими движениями.
— Ты?
Карлос садится на кровать рядом и берёт в свои ладони мою руку.
— Я забочусь о тебе уже два дня.
У него усталое лицо, глаза потускнели и ввалились — видно, что он мало спал.
«Он заботился обо мне».
— Я проспала два дня? — спрашиваю, пытаясь подняться.
Карлос быстро кладёт руку мне на спину и помогает, поправляя позади меня подушки, чтобы было удобнее.
— Тебя избили, почти изнасиловали. Ты была в плачевном состоянии. Доктор Санс оказал медицинскую помощь. Теперь моя очередь продолжать.
По мне пробегают мурашки. Нелепо, что это делает Гардоса. Мне хочется взорваться прямо сейчас, поджечь всё вокруг.
— Я приду в норму.
— Определённо, но такое не должно было случиться.
Я смотрю в его глаза, а затем, не в силах выдержать, опускаю взгляд. Всё неправильно, шестерёнки не на том месте, и направление меняется. Так не должно было случиться, мне следовало уже завершить план. Вместо этого, я обнаружила, что до сих пор жива и, будто этого недостаточно, с ним.
Я оглядываюсь и узнаю комнату — это спальня Карлоса. Почему он принёс меня сюда? Здесь никому не разрешено оставаться. В конце каждой нашей гимнастики в этой постели он всегда очень быстро избавлялся от меня.
— О чём ты думаешь?
— Я в твоей комнате! — восклицаю с удивлением, глядя на него.
— Точно. Тебя это удивляет?
Подушечкой большого пальца он ласкает мою руку.
— Весьма.
Его пальцы касаются моих, и мне совсем не нравится чувство спокойствия и безопасности, охватившее меня.
— Я всегда забочусь о том, что принадлежит мне.
Его? Он думает, что я его?
Я дрожу.
— Ты узнал, кто отдал приказ Диего? — пытаюсь сменить тему вопросом.
Карлос не отвечает, поворачивается к прикроватной тумбочке, берёт чистый марлевый тампон и бутылку дезинфицирующего средства.
— Я должен обработать рану, — говорит он, кладя всё это мне на ноги. — Будет жечь, но постарайся потерпеть.
Его задумчивый тон меня удивляет, потому как до сих пор Гардоса всегда был очень холодным.
Карлос осторожно снимает повязку и затем влажным тампоном приближается к ране.
Он прикасается медленно и осторожно, но сразу ощущается жжение, и я инстинктивно сжимаю руками простыни. Карлос дует на рану, пытаясь облегчить страдание, и продолжает обрабатывать.
Мы не разговариваем, в молчании он продолжает ухаживать за мной, заботясь, как о ребёнке. Использует ту же мягкость, с какой я обращалась бы со своим сыном. Как жизнь может так надо мной смеяться? Как может быть причиной моей боли тот, кто пытается мне её облегчить?
— Я почти закончил, — спокойно шепчет он.
Когда повязка наложена, Карлос целует меня в лоб, что усиливает дискомфорт.
С ним всегда появляется проклятый проблеск золотого света, который пытается проникнуть в пустоту, разверзшуюся у меня внутри. Но до сих пор у меня получалось бороться с ним, препятствовать ему, помешать мне вернуться туда, где я была в последние годы. Где моё место.