— И как вы здесь жили? — спросил он с немного диковатым взглядом.
Как-как? Как и многие другие никому ненужные люди. Нет, я могу и вернуться туда, откуда выпустилась. Жила бы в одной из комнат, занималась бы детьми, но не этой жизни я хотела. А получилось…
До дома, где по всем законам теперь живет Артем, добрались быстро. Я лишний раз не открывала рта, чувствуя настрой сидящего рядом человека. Я вообще отлично определяла, в каком состоянии находится мой собеседник и умела вовремя замолчать, от греха подальше, как говорится.
В квартире мне предложили одну из комнат. Вторую заняли девочки, а Артём расположился в гостиной на диване.
Хоть так…. После такого сумасшедшего дня, хотелось просто побыть одной. Закрывшись в комнате, осмотрелась. Места было много, как и света. В комнате оказались светлые стены, огромная кровать возле одной из них, рядом стояла тумбочка, на которой размещался светильник.
Потом даже заметила небольшой мягкий ковёр белого цвета возле кровати. А напротив спального места расположился огромный встроенный шкаф, пока пустой. Однако рядом с ним стояли коробки и сумки, которые еще не успели разобрать.
Покачала головой, уже думая о том, как я вообще могла нарваться на эту квартиру? Зачем она мне такая большая для одной? Почему голова моя отключилась сразу же, как увидела цену и не смогла сопоставить дважды два?
Пока об этом думала, смотрела в большое панорамное окно, с низким подоконником. Вот с него было бы удобно наблюдать за ночным городом. Обложившись подушками и завернувшись в плед.
Я с болью сдавила кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Это должна была быть моя квартира мечты! А теперь я как бабка из сказки, которая осталась у пустого корыта, и не знаю, что делать.
Понятное дело, что нужно будет съехать, потому что Артём прозрачно дал понять, что на выходных у меня будет время что-то себе найти. Но сил думать, а уж тем более анализировать, у меня попросту не было.
Закутавшись в одеяло, как в кокон, закрыла глаза. На задворках сознания мелькнула мысль, что я давно не проверяла телефон. Что там в соцсетях творится? Может, новые предложения поступили? Но сил, для того, чтобы встать и найти телефон, не было.
Не хочу….
Сегодня реальность меня убила полностью.
Глава 6
Артём
Утро наступило как всегда вовремя, но я к нему был не готов. Девочки спали в своих кроватях и были похожи на ангелочков, хотя я и знал, что они у меня ангелочки с рожками. Завтракать времени не было, так что быстро умылся, оделся и поехал в институт. Оставлять детей с Дашей было конечно страшно, но другого выбора у меня не было, не тащить же их с собой на кафедру?
Утренние пробки нужно уже запатентовать основателям школ буддизма, как лучшую программу смирения и одобрения ситуации. Здесь проходишь все стадии от отрицания до принятия. Я уже понял, что если не могу ничего изменить в ситуации, приходится только с ней смириться. Все равно это не вечно. Так что утренние пробки использовал с умом. Отдыхал от всех и вся, ведь был один. Иногда слушал музыку, иногда аудиокнигу, да и просто радовался тому, что еду на собственном транспорте, а не волочусь в общественном, забитом как обычно.
Институт уже шумел как улей. На кафедре пили кофе и чай преподаватели перед парами, преимущественно женщины.
Вниманием противоположного пола я никогда не был обделен, вот и сейчас все наперебой начали предлагать мне напитки и угощения. Спас меня завкафедрой, позвав к себе в кабинет.
— Вадим Семёнович, доброе утро.
— Садись, рассказывай. Как устроились, как девочки?
Завкафедрой был моим старым знакомым. Я у него практику проходил в свое время, вот он меня и позвал сюда, когда бывший профессор истории ушла в декрет. Место мне предложили сразу, как только она сообщила, о том, что будет уходить. Женщина хотела доработать до конца года, но беременность оказалось сложной, так что переводиться мне пришлось резко и быстро. Хорошо хоть квартиру начал подыскивать сразу, как получил предложение, думая, что за полгода спокойно все обустрою.
Поговорив с Вадимом Семеновичем, поспешил на пару. Студенты любят, когда преподаватели опаздывают, а вот я - нет. Был строг не только к тем, кто задерживался, но и к себе.