Ему нельзя чувствовать то, что он чувствует. Она дочь Джейми, его Джейми. Она младше его почти на двадцать один год. Она еще ребенок – ну что такое пятнадцать лет?
У нее впереди вся жизнь.
Или нет?
Айрис трет шрам, и Сириуса рвет на части от понимания, что никакого «впереди» у них может и не быть.
Рассвет настигает их у Темзы, на крыше какого-то старого дома, в обществе голубей и кофе в пластиковых стаканчиках. Они сидят, укрывшись одеялом, которое Кричер приволок по приказу, и смотрят, как розовеет небо.
Айрис переплетает свои пальцы с его, и Сириус кладет подбородок на ее макушку. Когда он похоронил Джеймса, он был уверен, что любовь больше никогда не ворвется в его сердце. Что больнее, чем с Джеймсом, уже не будет.
Он ошибается – оба раза. Он любит до боли в груди, любит, сгорая и растворяясь, любит – и не может, не имеет права любить.
Должно быть, он мазохист, раз наслаждается этой болью и ничего не делает с ней.
Он просто живет, дыша Айрис, и наслаждаясь минутами рядом.
А что дальше? Будь что будет.
***
Дамблдор берет с Сириуса обещание, что он ни слова не расскажет Айрис о пророчестве. Сириус считает, что оно исполнилось, но Дамблдор убеждает его в обратном. И Айрис должна знать о том, что касается ее напрямую, но директор приводит неоспоримый аргумент:
– Дай ей побыть ребенком. Ей на долю выпало множество испытаний, пусть живет спокойно столько, сколько сможет.
Сириус против идеи врать Айрис или просто скрывать от нее правду, но что хорошего ее ждет, начни она беспокоиться о пророчестве и ждать момента его свершения? И он сдается.
Дамблдор организует штаб-квартиру Ордена Феникса в доме Альфарда. Там тоже хорошая защита, и Сириус спокойно отдает его под посиделки и военные советы. Особняк на площади Гриммо совершенно не дорог Сириусу, но здесь теперь живет Айрис. Здесь они вдвоем привели в порядок несколько комнат, изменив их до неузнаваемости. И мало ли, как жизнь повернется. У Айрис должно быть место, куда не вхож никто.
Дамблдор может сколько угодно твердить о надежности каждого члена Ордена – Петтигрю в нем тоже когда-то состоял.
Сириус переписывает завещание на Айрис, настраивает на нее все тайники и двери дома, знакомит с библиотекой и ее каталогом и отдает сквозное зеркало, одно из пары. Когда-то им пользовался Джеймс.
Айрис вертит в руках подарок, стоя рядом с чемоданами – через тридцать минут отбытие Хогвартс-экспресса, – а Сириус смотрит на зеркало в ее руках и понимает, что чувства к Джеймсу ушли. Остались в прошлом, светлом и беззаботном.
И там им самое место.
***
У Айрис определенно появляется парень. Сириус не сразу понимает это (догадывается по обмолвкам Лунатика и сплетням племянницы Тонкс). Айрис, всегда честная и открытая, ни слова не говорит о новых отношениях, и это задевает.
Нет, от этого больно, горько и обидно.
Сириус не знает, как подступиться к теме, да и стоит ли вообще, но Айрис его опережает.
– Мы с Джорджем решили попробовать встречаться. Ты не против?
Сириус чувствует, как проваливается куда-то вниз сердце, но широко улыбается, не смея показать настоящее отношение к этой новости. Все правильно, все так, как и должно быть.
– Он славный парень.
И ничуть не кривит душой. Джордж Уизли и впрямь замечательная кандидатура на роль возлюбленного Айрис. Сириус может быть спокоен и доволен, и он не имеет ни малейшего права ревновать.
– На тебя похож, – с улыбкой кивает Айрис.
Удивительно, но от этого становится легче.
***
Рождество имеет привкус огневиски и горечи. Айрис взрослеет и словно отдаляется. Она по-прежнему частый гость на Гриммо в выходные («А что Джордж? Я с ним что, в школе не увижусь?») и частый собеседник по связным зеркалам.
– Кто-то должен скрашивать твое одиночество, пока ты не нашел себе подружку, – шутит она, но в глазах у нее нет смеха, а улыбка больше походит на вымученную гримасу.
Сириус считает, что он стал в тягость, но Айрис цепляется за каждую возможность провести с ним время – и это вводит в заблуждение.
А под Рождество змея Волдеморта нападает на Артура Уизли, и праздник превращается в вокзал ожидания новостей. И Сириус сидит один в кресле – любимом, с широкими подлокотниками, на которые всегда присаживалась Айрис.