Давно поздно. С лета.
– Дамблдор собирается заниматься со мной дополнительно, – сообщает Айрис выходным сентябрьским утром. Сириус перехватывает руку Айрис, которая пальцами водила круги по его животу, спускаясь все ниже. Мерлина ради, они не поговорили вчера и не поговорят сейчас, если она не остановится.
– Мне он не сообщал. Чему собирается учить?
Айрис пожимает плечами. Она не знает.
Ответ приносит Хедвиг через пару недель.
Сириус глупо смотрит на письмо, пытаясь уяснить, как просмотр воспоминаний о молодом Волдеморте и его семье поможет Айрис выиграть войну. Поможет вообще хоть чем-то в войне.
Сириус откладывает письмо на стол и задумчиво смотрит на камин. Кажется, он давно не был в школе.
***
Нет ничего хуже правды. Никакая ложь не сравнится с той болью, что приносит истина.
Сириус падает в кресло, сгибается и вплетает пальцы в волосы.
Этот бездушный ублюдок Волдеморт бессмертен. Он создал хоркруксы – и, Мерлин помоги, не один! – и теперь убить его невозможно, пока цел хотя бы один осколок.
И вот с ним должна сражаться его Айрис? И Дамблдор верит, что шестнадцатилетней девушке по силам отыскать все хоркруксы и уничтожить их?
Гнев, запоздалый страх и мерзкое чувство безысходности поднимаются в груди, и Сириус срывается. Его магия сметает мебель в комнате, корежит полы, сжигает обои – и опустошает, даря блаженное забвение.
Когда Сириус открывает глаза, за окном сумерки, в комнате бардак, Кричер опять притворяется глухим, а на уцелевшем столе лежит перо феникса вместе с письмом. Перо сгорает, едва Сириус касается бумаги.
«Я полагаю, ты не оставишь Айрис на этом пути. Надеюсь, ты понимаешь, насколько сложна будет твоя дорога. Айрис юна, и в этом ее сила. Она не знает сомнений. С возрастом на многие вещи начинаешь смотреть иначе. Помоги ей, но если желаешь ей блага – не мешай».
Письмо сгорает следом, подожженное уже магией самого Сириуса.
Дамблдор зря считает, что Сириус позволит Айрис бездумно рисковать собой. Если понадобится, он заберет ее прочь из Британии – и пусть воюют авроры.
Потому что она существует – та черта, за которой становится все равно на месть, смерти друзей и будущее. И Сириус подошел к ней вплотную.
***
На Хэллоуин Сириус забирает Айрис из школы и отводит в Годрикову Лощину. Айрис хочет хоть раз побывать на могилах родителей. Сириусу сложно, кладбище причиняет боль, но он послушно ведет Айрис в поселок.
Они оба на миг замирают при виде памятника, изображающего семью Поттеров. Сириус с горечью смотрит на молодое лицо лучшего друга, узнавая подзабытые черты, признательно кивает застывшей на века Лили и с нежностью разглядывает маленькую пухлощекую Айрис.
– Это я? – шепчет выросшая Айрис, и Сириус молча кивает. Говорить мешает ком в груди.
Дом тоже стал памятником. Сириус смотрит на заросший крапивой садик, разглядывает черные провалы окон и полуразрушенный второй этаж. Когда-то здесь жило счастье, а теперь все, что у Сириуса осталось – это обрывки воспоминаний. У Айрис нет и того.
– Я тебе в омуте памяти потом покажу, как вы жили, – обещает Сириус, обнимая ее. Айрис благодарно кивает и смахивает слезы. Она плачет беззвучно, почти незаметно: слезы просто текут по ее по щекам. – Идем к могилам?
Небеса свидетели, он не хочет ее туда вести. Не хочет, чтобы ей было больно. Но он понимает, что это ее долг – долг дочери, выжившей за счет жизней родителей. Она не сможет от этого отказаться, даже если ее грудь в клочья раздерет горем.
Айрис идет уверенно – увереннее, чем Сириус. Возможно, потому что не понимает, что ее ждет. А, может, она просто не чувствует такой же боли. Сириус помнит сотни мгновений, проведенных с Джеймсом. Они наполняли его жизнь смыслом, он жил ради них – и из-за них.
Словно чувствуя, кому из них двоих тяжелее, Айрис прижимается к Сириусу и гладит его по спине успокаивающими движениями. Поддерживает, даже сейчас, в шаге от могил собственных родителей.
– Девиз Пожирателей? – растерянно спрашивает она, заметив эпитафию.
Последний же враг истребится – смерть.
– Нет, – качает головой Сириус. – Волдеморт украл эти слова. Никогда бы не подумал, что он знаком с маггловской Библией.