За прошедшие почти девять месяцев она сильно повзрослела. Она и раньше не казалась Сириусу избалованным подростком, но сейчас она в полной мере заслуживает звание женщины, спокойной, рассудительной, знакомой с жизнью. Сириус уже не знает, кто о ком в их паре заботится.
Сириус ловит себя на мысли, что Айрис пойдет и обручальное кольцо на пальце, и беременность, и материнство. Ей пойдет спокойная семейная жизнь, а не вот это вот все – ограбления банков, шпионаж, бесконечные сражения, партизанство.
– Тебе первому надоест, – смеется Айрис, когда Сириус заговаривает об уютном домике, тихой работе и семейных вечерах. – Я видела твои тоскливые взгляды в сторону мотоцикла. Уверен, что хочешь уютный домик?
– Нет, – хмыкает Сириус. – Я привык жить холостым, знаешь ли. Но теперь у меня есть ты, а тебе наверняка захочется свой уголок, садик, веселые занавески на окнах.
Айрис приподнимается на локте и изумленно таращится на Сириуса.
– Это ты у миссис Уизли подсмотрел?
– У Лили. Она была на год тебя старше, когда выходила замуж. И твой отец удивительно быстро привык к семейной жизни.
– Ммм, – задумчиво тянет Айрис и кладет голову Сириусу на пресс. – Ну, идея домика и садика неплоха, семью мне хотелось всегда. Но я тут подумала: а может, как все закончится, нам махнуть на твоем байке в кругосветное путешествие?
– Восхитительная идея, – соглашается Сириус.
О том, что это будущее может остаться лишь в мечтах, они не упоминают.
***
Сириус знает: этот день он не забудет никогда.
Он не забудет безумного ограбления банка (кажется, им с Айрис придется найти альтернативные способы хранения денег) и последующего полета на драконе.
– Да ты отпетый уголовник! – хохочет Айрис, и Сириус ей вторит. Рядом смеются Рон и Гермиона, но у всех четверых смех нервный, надломленный…
Он не забудет крика Айрис, схватившейся за шрам на лбу и рухнувшей на берег.
Он не забудет стремительного бега к Хогвартсу, лихорадочных поисков диадемы, эвакуации учеников, организации защиты.
Он не забудет, как, прижимаясь в отчаянном поцелуе к его губам, Айрис отталкивает его и велит защищать школу.
– Помнишь, что я тебе говорила? – лихорадочно шепчет она, всматриваясь в его лицо так, словно пыталась запомнить в мельчайших деталях. – Я не налажаю. Я найду диадему, клянусь. Помоги МакГонагалл.
Он не забудет никогда того ужаса, который испытывает, когда понимает: Айрис ушла к Волдеморту. Ушла, чтобы спасти их всех.
Сириус не верит, не хочет верить, но, когда видит ее безжизненное тело на руках Хагрида, сходит с ума.
Он никогда не забудет этот день, но он не помнит тех нескольких минут, что Айрис была мертвой.
Сознание поглощает пелена, грудь рвет в клочья от боли, и Сириус срывается в бой, чтобы найти Айрис там – за чертой, за гранью. Чтобы быть вместе если не на этом свете, так на том.
Сириус радостно скалится, когда мертвая Белла падает у его ног, а Волдеморт кидается к нему и поднимает палочку, чтобы убить. Он ждет смерти как блага, как избавления и искупления.
И не верит своим глазам, когда Айрис, совершенно точно живая, снимает мантию-невидимку и отталкивает заклинанием Волдеморта, меняя направление смертельного зеленого луча.
Большой зал тонет в изумленных возгласах и криках, каждый из которых эхом отдается в сердце Сириуса.
Жива. Она жива!
Айрис поводит палочкой, разделяя зал щитовыми чарами пополам, и смело выходит вперед.
– Пусть никто не мешает нам! – громко говорит она, и воцаряется тишина. Сириус пытается шагнуть вперед, схватить ее за руку, закрыть собой, но щит мягко пружинит и не пускает его.
Волдеморт не спешит атаковать, он готов выслушать ту, что выживала дважды после его смертельного проклятия. И Айрис говорит, уверенно подводя черту под затянувшейся войной и личным противостоянием длиною во всю ее жизнь.
А после вскидывает палочку и одновременно с Волдемортом произносит два единственно верных слова:
– Авада Кедавра!
Зеленые лучи сталкиваются на середине пути, вспыхивают ало-золотым волшебным пламенем, больше похожим на поток света… Чары гудят, связь сверкает, а потом короткая изумрудная вспышка врезается в грудь Волдеморта.