И Сириус срывается в погоню, ведомый мыслями о мести и подстегиваемый преследующей его по пятам виной (это он, он сам убил Джеймса, уничтожил любимого человека!). Ему кажется, что пока Хвост жив, он не сможет посмотреть в глаза Айрис, прикоснуться к ней, ведь это его вина, что она стала сиротой. Но после, после он вернется к ней и заберет ее, и вырастит, как этого хотел Джеймс. Айрис нужно будет просто немного подождать.
Сириус еще не знает, что ожидание затянется на двенадцать лет.
Часть 2
В Азкабане холодно и сыро. Сириус мечется по камере (шесть на шесть шагов, узкое окно под потолком, и в нем кривится лунный серп или лениво плывут облака). Хуже условий содержания здесь только воспоминания. Дементоры воскрешают самое ужасное, что только есть в памяти, и Сириусу вновь в уши ввинчиваются крики матери, отповеди отца и «я люблю ее, понимаешь?» Джеймса. Он переживает заново крах мечтаний, раз за разом видит свадьбу Джеймса, а потом – его мертвое лицо.
Мертвый Джеймс – это самый частый образ, который настигает Сириуса в камере. Сириус не сопротивляется (он виноват). Он ждет суда, иногда кричит по ночам. Потом перестает ждать и кричать (все заключенные перестают в какой-то момент). Но в душе точит зубы злость (где суд, он не виновен!).
Он рад, что у него такой конец (он заслужил). Он убил Джеймса (убил Хвост, но Сириус все равно винит себя), и теперь ему остается только сдохнуть следом, потому что в его жизни больше ничего не осталось. Он ждет своего безумия (в нем он рядом с Джеймсом, и нет никакой Эванс), но подсознание раз за разом решает иначе. Сириус оборачивается псом, когда дела совсем плохи. Он старается не делать этого, чтобы сойти с ума и умереть, но что-то внутри Сириуса все еще жаждет жить и не дает ему загнуться. Он борется с собой год (а может, месяц или неделю), а потом просто продолжает бесцельное существование среди дурных воспоминаний. Он знает, что Азкабан рано или поздно доконает его, и говорит себе: раз не сдох сразу, значит, твоя вина настолько велика, что ты не заслуживаешь легкой смерти.
Сириус кладет голову на лапы и закрывает усталые глаза. Он ждет, не замечая, как проходят дни, а луны в окошке меняются местами с облаками. Боль, острая, режущая, высасывающая, притупляется, а после и вовсе уходит, оставляя после себя сосущую черную дыру.
Там, где раньше было сердце, любовь к Джеймсу, мечты, возникает пустота, и дементоры проплывают мимо камеры Сириуса, потому что выпили его досуха и больше с него нечего взять.
Сириус смотрит на снегопады и дожди за окошком и гадает, сколько лет уже минуло. А потом приходит Фадж.
Азкабан не богат на посетителей, и каждый приход кого-то извне – как шторм в болоте. И Сириус, не устояв, подходит к двери и смотрит на постаревшего Корнелиуса (Мерлин всеблагой, неужели уже так много времени прошло?). Фадж, замечая взгляд, вздрагивает, а потом вежливо (не иначе как от потрясения) спрашивает, чего хочет Сириус.
Сириус уже давно ничего не хочет, кроме как умереть, но газета в руках Фаджа пробуждает любопытство, и Сириус просит дать ему ее почитать.
– А то тут скучно, – хрипло каркает он, не узнавая собственный голос. Фадж, изумленный до нельзя, как во сне протягивает ему «Пророк», и Сириус еще находит в себе силы сказать «спасибо».
Волшебники не верят ни в единого бога, ни в языческих божков, но в тот день Сириус убеждается, что что-то в волшебном мире все же есть, какая-то высшая сила, карма там, или судьба, потому что на передовице газеты колдография, а на колдографии – предатель Хвост в анимагической форме. Сириус не верит, трясет головой, думает, что у него галлюцинации, потому что он убил тварь, убил собственными руками!
Но нет, колдография не исчезает и не меняется, а Сириус точно знает, что не обознался: слишком часто он видел превращения Хвоста, чтобы не узнать крысу.
Сириус не знает, откуда берутся силы. Но он отчетливо понимает, что пока он двенадцать (двенадцать, Мерлин помоги!) лет сидел и гнил в Азкабане, убийца Джеймса жил на свободе и наслаждался жизнью! Мысли, что где-то там живет дочка Джеймса, которой может угрожать опасность, приходят, к стыду, несколько позже.
Сириус никогда не умел ждать, поэтому вечером, во время обхода дементорами камер и кормежки, Сириус, обернувшись псом, выскальзывает через приоткрытую дверь и несется во все лапы к свободе. К предателю Хвосту. К малышке Айрис.