Отдав ей пакет с вином, Мия расстегнула ботинки и сняла пальто. Поздно отступать, к тому же она ни капельки не солжет, когда будет уверять, что любит ее сына, так что прочь уколы совести, первый акт спектакля объявляется открытым. Разгладив платье и поправив прическу у зеркала, девушка отметила, что визажист добился свежести, к которой она и стремилась. Она пошла на кухню, чтобы привычно помочь Ирине Григорьевне с сервировкой. Отвечая односложно на ее вопросы о делах, она заставила женщину заволноваться.
- Что происходит, Мия? - прямо спросила она. - Дима какой-то странный, теперь ты, мне нужно что-то знать?
- Нет, - промямлила девушка, расставляя салатники на небольшом столе. - То есть, да, - вздохнув, она виновато посмотрела на женщину. - Ирина Григорьевна, пожалуйста, не допрашивайте меня, потерпите немного, мне нужно время, чтобы собраться.
Вскоре в кухне появился Борис Николаевич - отец семейства. Мия поздоровалась, невольно рассматривая глубокие, зеркальные голубые глаза, которые стали настоящей визиткой обоих братьев. Дима был удивительно похож на отца: одни черты лица, волевой подбородок, прямые брови, тонкий аккуратный нос, острые скулы. Она прекрасно понимала, почему его мать влюбилась в мужа без памяти, и попала в ту же ловушку этого неповторимого взгляда, что и она сама.
Салаты на столе были выставлены, в блюде для горячего красовались фирменные тефтели Ирины Григорьевны, о кулинарном искусстве которой ходили легенды в кругу их общих друзей и знакомых. На гарнир она предпочла сегодня подать овощи, что прекрасно сочитались с мясом.
- По какому поводу пир? - нетерпеливо спросил Борис Николаевич, который начинал смутно догадываться о положении вещей, но поверить до сих пор боялся. - Не томите, в нашем возрасте это вредно для сердца.
- Мама, папа, - Дима неожиданно раскраснелся, что для него было крайней редкостью, - мы с Мией... - слова шли с трудом, и пришлось заставить себя закончить предложение, - решили пожениться...
На несколько минут в кухне повисла тишина. Девушка начала ерзать на стуле, а пальцы окончательно превратились в ледышки. Почему они молчат? Может, они уже и не рады вовсе, устали от нее?
- Я знал, что именно это и услышу, но не верю до сих пор, - честно признался отец, протягивая сыну руку для крепкого мужского рукопожатия. - Наконец-то! Я грешным делом начал думать, что уже никогда этого не услышу. Поздравляю! Мать, долго молчать будешь? - обратился он к застывшей в шоке жене.
- Господи, Боря, я точно правильно расслышала? Они решили пожениться?
Мужчина кивнул, вставая из-за стола, чтобы она могла обнять детей. Мия не выдержала, увидев их радость и не смогла удержать предательских слез, внезапно побежавших по щекам. Стало ужасно стыдно за обман, но отступать было слишком поздно. Принимая объятия будущей свекрови, она не проронила ни звука, а после села на стул и уткнулась в тарелку.
- Боря, что стоишь? Иди за бутылкой французского вина, которую я держала именно для этого случая, - сияя, попросила Ирина Григорьевна. - Я уже не верила, что мы ее откроем когда-нибудь.
- Я купила розовое игристое, - тихо напомнила Мия. - Оно тоже, наверное, вкусное.
Переглянувшись с Димой, они с удивлением наблюдали, как Борис Николаевич вернулся на кухню с бутылкой редкого вина. Как они вообще могли знать? В глазах обоих застыли потрясение и любопытство.
- Урожай девяносто четвертого, - довольно крякнул папа, доставая штопор из тумбы гарнитура, - не чета вашим розовым игристым, эта бутылка твоя ровесница, сын.
- Как вы узнали, что мы поженимся? - не выдержал Дима.
- Мы жизнь прожили, сынок, - засмеялась мама. - Правда, мы не ожидали, что вы настолько затянете, ну, что теперь? Лучше поздно, чем никогда. Разливай, отец. Хотя... подожди. Мия, дочка, ты случайно не беременна? Сама понимаешь, что нельзя тогда вино.
Девушка покачала головой, залившись краской куда больше, чем когда-либо до этого дня. Чтобы носить ребенка, нужны более близкие отношения между людьми, но это не их случай. Впрочем, они должны были учесть, что такие вопросы отныне станут частыми гостями не только от родителей. Борис Николаевич разлил вино по бокалам, которые приготовила Ирина Григорьевна.
- Ну, что ж, - торжественно начал отец, - дорогие наши дети, наконец наступил тот день, когда мы с матерью можем расслабиться и ждать внуков. Мы не стали вас подталкивать к нужному решению, потому что боялись спугнуть то, что должно было случиться само собой. За вас и вашего светлое будущее! Любите и уважайте друг друга. Я уверен, что у вас все прекрасно сложится...