- А если не удастся ничего найти в отелях?
- Сниму тебе какую-нибудь халупу. У нас здесь очень приличные агентства по недвижимости.
- Годится, Чарли, - согласился я.
Я бросил в чемодан несколько рубашек и кое-что по мелочи, потом немного подумал и уложил во второй чемодан три костюма и несколько пар обуви, сказав себе:
- Никогда не знаешь, как обернется дело. Вдруг пригласят на вечеринку в Голливуде?
Пистолет в кобуре висел на дверце стенного шкафа. Я сунул его было в чемодан, потом достал и убрал в стол. Охотиться предстояло на хиппи, а не на горилл. Кроме того, у меня не было разрешения на ношение оружия в Лос-Анжелесе, и весьма маловероятно, что мне его там выдадут даже при самом лучшем отношении.
До отъезда оставалось ещё кое-что сделать. Я набрал номер, и через мгновение в ухо ударил голос лейтенанта Донована.
- Говорите! Разговор за ваш счет.
- Хотел бы попросить о двух вещах, - начал я. - Во - первых, насчет возможного заявления относительно исчезновения одной...
- Это не мой вопрос!
- Одной семнадцатилетней девушки; зовут её Дона Рейнхарт. Она исчезла примерно четыре месяца назад.
Молчание.
- Когда?
- Я только что тебе сказал, около четырех месяцев назад.
- Ладно, проверю. А что во-вторых?
- Я улетаю в Лос-Анжелес. Занялся одним делом, и буду весьма признателен за небольшую рекомендацию тамошним полицейским.
- А что за дело?
- Исчезновение девушки. Доны Рейнхарт.
- В отделе по надзору за несовершеннолетними я никого не знаю.
- Лейтенант, сейчас это не имеет значения.
- А кто твой клиент?
- Бернард Рейнхарт, её отец.
- Понял. Собираешься вернуть свой пистолет?
- Да.
- Отлично, Мак. Есть там один, его зовут Шапиро. Лу Шапиро. Ему лет пятьдесят, надежный и солидный малый. Но не уверен, что он сможет тебе помочь по этой части. У них там строгое разграничение функций.
- Мне просто нужно знать, куда податься, если понадобится.
- Я с ним свяжусь. Когда будешь возвращать пистолет, скажи дежурному сержанту, чтобы предупредил меня.
- Договорились, спасибо.
- Желаю хорошо отдохнуть. Смотри, не утони там в бассейне.
- Постараюсь.
- Да, кстати, ты знаешь, сколько всего подростков исчезло в Чикаго?
- Нет.
- Три тысячи четыреста восемь человек.
- Гораздо больше, чем я думал.
- Да, вот так-то... Пока, Мак.
- Пока, Донован.
Я прошел на кухню, выгреб из холодильника продукты и оставил его размораживаться. Молоко я выпил, остальные продукты сложил в корзину и отнес Тони, державшему бар через улицу. Пусть раздаст своей обслуге или делает с ними что хочет.
Тони на месте не оказалось, но был бармен Билл. Я пропустил с ним стаканчик.
- Куда направляешься? - спросил он.
- В Калифорнию.
- Бедняга...
- Да?
- Смотри, не наделай глупостей!
- Ты же меня знаешь...
- Ну-ну.
Ничего себе прощанье, - подумал я. Еще одно такое, и я откажусь от всей этой затеи.
Вернувшись к себе, я связался с клиентами, звонившим в мое отсутствие, и сказал телефонистке:
- Больше никаких вызовов не принимайте вплоть до особого распоряжения. Я отправляюсь путешествовать.
- А в экстренных случаях?
- Я позвоню из Лос-Анжелеса и сообщу номер.
- Очень хорошо. Счастливо отдохнуть.
- Все мне этого желают.
- А что бы вы хотели, чтобы я сказала?
- Не знаю. До свидания.
Пора было ехать. Я закрыл чемоданы, выключил свет и спустился к машине. Несколько минут - и я был у полицейского участка, где собирался оставить оружие, а дальше отправиться пешком. Пришлось немного подождать, пока освободится дежурный. Наконец я протянул ему пистолет.
- Вы им последнее время пользовались? - строго спросил сержант.
- Нет.
- Хотите продать?
Ну и жук, - подумал я.
Он проверил мою лицензию частного детектива и разрешение на ношение оружия, написал расписку и протянул её мне.
- Не могли бы вы позвонить лейтенанту Доновану и сказать, что оружие я сдал?
Сержант удивленно поднял глаза.
- Лейтенант Донован вас разыскивает?
- Насколько мне известно, нет. Но я хотел бы, чтобы он знал.
Наконец я освободился, вышел на улицу, поймал такси и попросил водителя отвезти меня в аэропорт. Это заняло у нас не меньше часа, но я умудрился не прозевать свой самолет.
Глава 2
Три часа ночи - не самое подходящее время, чтобы приезжать куда бы то ни было; точно также это относилось и к Лос-Анжелесу. Несмотря на то, что в больших аэропортах разница между днем и ночью ощущается слабо, у него все равно был какой-то усталый вид. В жестах окружающих чувствовалась какая-то вялость, а на всем, что вы видели или чего касались, лежала пыль усталости.
Я достаточно быстро отыскал багаж и куда больше времени потерял, чтобы получить подтверждение, что мне забронирован номер в отеле "Амбассадор". К тому времени, когда я сел в машину и пустился в долгий и утомительный путь до города, часы показывали уже пять (семь по чикагскому времени), значит я не спал больше двадцати часов. В отеле я заполнил регистрационную карточку, поднялся в номер и проспал до двух часов пополудни. Зато когда проснулся, вовсю сияло солнце и постепенно все начинало походить на Калифорнию, какой она сохранилась в моих воспоминаниях.
Заказав завтрак в номер, я попытался, хотя и безуспешно, связаться с местной конторой Бернарда Рейнхарта. Еще до того, как завтрак принесли, я получил телеграмму из Чикаго. Она была от Донована.
"Если Дона Рейнхарт и исчезла, то у нас на неё ничего нет".
Это совпадало с тем, что говорил Бернард Рейнхарт: бесполезно пускать по её следам полицию. Тем не менее я предпочел иметь письменное подтверждение.
Вместе с легким завтраком мне принесли "Лос-Анжелес Таймс", и я пробежал её всю, жадно поглощая ветчину, яичницу и райские яблочки. В новостях не оказалось ничего, что могло мне как-нибудь помочь, но и ничего такого, что могло бы удивить. Четыре месяца - довольно большой срок, особенно когда за это время не поступает никаких сообщений об исчезнувшем.
Какое-то время я внимательно изучал фотографию Доны Рейнхарт, потом сунул её в карман и снова попытался связаться с Бернардом Рейнхартом. На этот раз ответила девушка, но всего лишь дежурная телефонистка. Она приняла мое сообщение и сказала, что не знает, когда мистер Рейнхарт сможет мне позвонить. Меня раздражало, что никак не удается с ним связаться; в то же время я прекрасно понимал, что мне ещё совершенно нечего ему сообщить, и что может пройти немало времени, прежде чем такая возможность появится.
По адресу, который он мне дал, оказался обветшалый деревянный дом постройки двадцатых годов. Стоял он в узком переулке в квартале Венеция. Вся улица, застроенная такими же халупами, плавно спускалась к пляжу, где заканчивалась широкой эспланадой.
На песке лицом к улице стоял небольшой павильон, в его тени укрывалось несколько скамеек, расставленных полукругом вокруг какого-то каменного возвышения. Все это огораживала кучка очень высоких пальм, образовавших своеобразную демаркационную линию. В павильоне одиноко восседала женщина, закутанная в шаль. Повернувшись спиной к морю, она внимательно изучала улицу. Женщина сидела совершенно неподвижно, словно тоже была частью декорации.
Я поднялся на веранду старого обшарпанного дома. С дюжину парней и девушек либо сидели на полу, либо стояли, прислонившись к стене, и негромко разговаривали. При моем появлении все умолкли. У парней были такие же длинные волосы, как у девушек, и когда они молчали, различить их было нелегко.