— Именно. Я ж говорю, догадливый. У дворянских родов низшего ранга вся собственность передаётся по женской линии. Только дочери и их мужья, принятые в род жены. Ну и, само собой, дочери дочерей. У Фелима не осталось ни единого шанса, — и Юияль довольно хихикнула.
Купец улыбнулся в ответ, признавая правоту жены. Находчивая наследница Сеймуров и в юности не позволяла флёру влюблённости затуманить рассудок. Строгая и проницательная, она прекрасно считывала людей, и, несмотря на стремление к романтике, присущее юным девам, терять голову от любви она не собиралась. Так же быстро, как корысть в Фелиме, она распознала верность слову и находчивость у своего нового поклонника. И сделала всё, чтобы заполучить в мужья именно его.
Несмотря на то, что детей за одиннадцать лет брака у них не появилось, это не означало холодности в отношениях. Сначала они совместно решили подождать, пока семейное дело окрепнет, благо здоровье и возраст обоих позволяли. А потом в семье Сеймуров появился цветочек…
Если Юияль не ошиблась, и горшок с диаболикой затесался среди свадебных подарков благодаря Фелиму, то почему он так поступил? Какая ему от этого выгода?
Возможно, прослушав запись, они смогут разузнать больше?
Шумы и фоновое потрескивание оказались ожидаемо сильными, но голоса и интонации говоривших различались без труда. Юияль не ошиблась, её кузен действительно с ума сходил по своему приятелю. То, с какой страстью он обращался к собеседнику, не оставляло сомнений в силе его привязанности. И пренебрежительное отношение к "будущей невесте" тоже подтвердилось. А вот собеседник Фелима эмоции выражал скупее, зато мастерски играл словами и чувствами. Но, что гораздо более важно, голос собеседника Фелима был Бухтияру хорошо знаком. Глубокий, хорошо поставленный баритон с характерным чужеземным акцентом. Говор жителя южных провинций империи Индорат, в которых выращивали лучшие шафрейн и мирро на всём континенте.
Не далее, как на прошлой неделе торговец заключил соглашение с обладателем именно такого голоса, по имени Марко Катари. Случайность? Или?..
Поставщика порекомендовал Ир-ша Раи, специалист по редким растениям. Тот самый, которому Бухтияр отдал все деньги, полученные под залог браслетов, в обмен на удобрение для цветочка. Купец малость удивился тогда, откуда Ир-ша, прибывший на речном корабле с низовьев реки, знает торговца пряностями, так кстати добравшегося до Сантерры с южным караваном. Но особого значения решил не придавать, и, похоже, что зря.
В памяти всплыл странный вопрос Аруны: проверялись ли специи жрецами обоих храмов, одновременно? Да кому вообще это могло прийти в голову?! Не сегодня-завтра заказ отправится в столицу, и времени на визит в храмы уже не оставалось. Но вдруг с ним что-то нечисто? Нет, разумеется, все необходимые проверки груз прошёл. Но всё же… Лучше день задержки и переплатить за ускоренную доставку, чем оставлять подобные совпадения без внимания
А монеты… что ж, кажется, он знает, в чьих руках должны оказаться шестиконечные имперские звёзды. Если, разумеется, предчувствие его не подведёт.
— Юи, золотко, ты мне доверяешь? — начал было говорить купец, но уловив полный подозрения взгляд жены, тут же осёкся, поняв, насколько неудачным прозвучало начало просьбы в свете последних событий.
Положение опять спас Темурф, который до этого мирно дремал у печи, досыта наевшийся щедрым угощением. Он раскатисто мурлыкнул, потянулся, неторопливо дошёл до скамьи и вспрыгнул рядом с Юияль, положив передние лапы и голову ей на колени.
— Котик, какой же ты тяжёлый, — удивилась женщина, запуская руку в густую кошачью шерсть на загривке, — как думаешь, стоит в последний раз поверить этому… цветоводу?
Кошак, не переставая мурчать, прикрыл глаза от удовольствия, подтолкнув лбом ладонь женщины. Дескать, гладь, давай, не отвлекайся по пустякам.
— Я всё объясню, обещаю. Только позже. Сейчас мне срочно нужно кое с чем разобраться. Запись… она мне понадобится, так же, как и монеты. Есть один человек… точнее, может, он и не совсем человек… нет, конечно же, человек, только очень странный… в общем, я потом, хорошо? — взволнованный, Бухтияр даже не заметил, что негласный запрет на упоминание об Аруне дал сбой, пусть даже и незначительный.
Почти восемь утра.