Размышляя, под каким предлогом лучше навестить больного, Кэйто осмотрелся в поисках привратника, но входной зал пустовал.
Из коридора, ведущего в отделение для душевнобольных вышел худощавый подтянутый человек, который слегка прихрамывал. Он торопливо прошёл мимо Кэйто к выходу из лечебницы.
Вслед за ним вдогонку выскочил служка, размахивая палкой:
— Господин Ши, подождите! Вы оставили вашу трость.
Кестрель встрепенулся. Ши? Ир-Ши?
Развернувшись, он на мгновенье заколебался, проследить за незнакомцем или воспользоваться отсутствием привратника и незаметно проскользнуть в коридор и поискать комнату библиотекаря самостоятельно.
Но заметил над притолокой двери, куда он собирался войти, знак целителей: две сложенные чашей ладони.
Пожалуй, лучше всё же начать с коридора.
Дверь в комнату нужного пациента, он отыскал мгновенно: это была единственная закрытая дверь на всём отделении. Все остальные распахнуты настежь в тщетной попытке хоть немного избавиться от духоты в перегретых помещениях. Впрочем, и эта дверь оказалась не заперта, просто прикрыта.
Судя по всему, именно отсюда вышел некий господин Ши.
Больной, упакованный в смирительную рубашку, из последних сил бился в конвульсиях у изголовья кровати. Кэйто ринулся вперёд и едва успел ослабить удавку, в которую превратился ворот рубашки, зацепившийся за выломанный прут изголовья.
Разговора с больным не получилось. Придя в себя, тот ту же стал угрожать, что прикроет это жалкое заведение, если его немедленно не освободят. Кестрель понял, что больше ничегоне добьётся, и выскользнул в коридор, столкнувшись с возвращающимся служкой.
— А я тут слегка заблудился, — обезоруживающе улыбнулся Кэйто. И заодно поинтересовался, что там за странный человек.
Служка сквозь зубы буркнул:
— Ничего особенного, местный библиотекарь книжек перечитал.
— Да, согласен. Слишком много чтения до добра не доводит, — присоединился Кэйто.
И покинул лечебницу, направляясь в санктуарий. Пока негусто. Хорошо бы госпоже Лянь повезло больше. Впрочем, когда дело касалось Хранителя, речь вряд ли могла идти о простом везении, даже с учётом покровительства богини Шули.
Кэйто рассчитывал, что, пока он разбирается с делами в лечебнице, госпожа Лянь успеет проверить санктуарий. Но, когда они встретились, по разочарованному лицу женщины сразу стало понятно, что успеха она не добилась.
— Я подождала, пока храмовый служка пойдёт проводить других посетителей, и проверила маску Райны. У меня было ощущение, что она хочетвернуться, и я была почти уверена, что маска окажется на месте. Я её почти чувствовала, она звала меня. Но погребальный ящик оказался пуст. И теперь я её больше не слышу.
Аруна, снова удобно устроившийся вразвалку на скамье, приободрил госпожу Лянь:
— В первый раз сложно удержать иной уровень видения. Человеческий глаз не привык к подобному. Даже я нередко пользуюсь звездой Рао и этими славными часиками.
Он постучал по неизменному циферблату часов на очелье, и продолжил:
— Впрочем, в твоём случае слишком рано прибегать к помощи устройств, можно привыкнуть слишком на них полагаться и забыть, как действовать самостоятельно.
Кэйто отметил, что форма обращения Аруны к госпоже Лянь изменилась. Вежливое и отстранённое "вы" превратилось в дружественное и свободное "ты". Но когда? Здесь, в санктуарии, пока они оставались наедине? Или чуть ранее, на площади, после того, как женщина застыла в оцепенении перед обелиском солнечных часов Сантерры? В особняке расстояние между ними ещё сохранялось прежним.
Госпожу Лянь слова Аруны не слишком утешили. Она расстроенно прошлась вдоль рядов масок, часть из которых уже успели заменить. Но некоторые ячейки по-прежнему зияли пустотой. Вернулась. Беспомощно огляделась по сторонам. Затем повернулась к дознавателю и низко склонила голову, выставив перед собой ладони в форме чаши. Символ целителей для королевства и империи был единым. И там, и там это чаще всего был призыв о помощи. Или знак, что всё в порядке, помощь близко. Дар милосердия или пожелание здоровья — встречалось, но реже.
Но были и некоторые отличия.
В Индоррате поклон головы вместе со сложенными чашей ладонями означал просьбу о быстрой и милосердной казни.
Не зная, как ответить на это, Кэйто замешкался. Не в его воле выносить приговор, он должен лишь доставить беглянку обратно. Но по законам империи на лёгкую казнь ей нечего и рассчитывать. Она не просто сбежала, но и унесла с собой чрезвычайно ценный артефакт. В другую страну. И упустила, передав в руки тех, кто знает его секрет.