Бухтияр мрачно хлюпнул носом, но не придумал, что возразить.
Цветок стоял в прихожей, где его и оставили и выглядел таким же понурым и жалким, как и вечером, когда они уходили. Но в этот раз торговец поймал себя на мысли, что ему уже не настолько сильно хочется немедленно спасать растение. Даже притрагиваться к горшку из сапога не тянет, не говоря о том, чтобы уносить его с собой.
Куда сильнее благополучия цветка Бухтияра волновал вопрос, откуда Аруна знал, что один из обручальных браслетов вдруг окажется на "Лунном Страннике". Человек, ради которого пришлось нырять в далеко не самую чистую воду порта, ухитрился вывернуться из рук купца, оставив на память о себе потемневший серебряный браслет. Второй всё же пришлось выручать у скупщика. Тот поначалу не хотел принимать необеспеченную долговую расписку, но, обнаружив потерю части содержимого шкатулки, засомневался. И, выяснив, кто же на самом деле является владельцем, решил пойти навстречу уважаемому барру из известного семейства. Само собой, накинуть процент за молчание тоже пришлось: появления слухов, что в семье Сеймуров не всё гладко, купцу не хотелось. Он бы и вовсе предпочёл остаться не узнанным, потому ранее надеялся обойтись "безымянной сделкой", которую обе стороны вместо подписи скрепляют слепком манара, гарантируя как сокрытие личности, так и надёжность контракта. Сами обручальные браслеты, равно как и шкатулка, отличительных признаков рода не имели, да и вернуть украшения Бухтияр собирался раньше, чем об этом узнает его жена. Достаточно было получить королевскую оплату за ежемесячную поставку шафрейна и мирро…
Глупо, что он вообще пошёл на то, чтобы заложить браслеты. Но… он просто не думал, что Юияль обнаружит пропажу. Их можно было и не носить, чем многие пользовались. Широкие и неудобные в повседневной жизни, ритуальные браслеты надевались разве что на годовщину свадьбы или иные торжественные семейные мероприятия. А с появлением шестицветика чета Сеймуров так и вовсе перестала к ним прикасаться. Но теперь поздно об этом сожалеть. Остаётся принять, как есть, и попытаться исправить то, что можно.
На кухне у экономки оказалось тепло, а глёгг согревал даже лучше вина с пряностями. Разомлевший купец протянул ноги во влажных носках к пузатому железному боку печки и чуть было не провалился в беспокойный сон, не выпуская шкатулку из рук, но бдительная Эмили осторожно потрясла его за плечо:
— Сударь, пора. Ваш кафтан высушен, и скоро начнёт светать. Если не хотите привлечь к себе лишнее внимание, вам стоит поторопиться. Первые ка́бусы уже начали ходить, но вы выглядите очень уставшим, поэтому я бы рекомендовала прогуляться пешком.
В ответ на недоумевающий взгляд купца, женщина внезапно хихикнула и пояснила:
— Знаете, сударь, после напряжённого дня порой, бывает, сядешь в кабус, по дороге домой подремлешь — и усталость как рукой сняло…. Да и браслеты тоже.
От неизменно серьёзной и тактичной экономки Бухтияр не ожидал даже улыбки, не то, что шутки, но когда понял, на что она намекает, то покрепче перехватил ценную шкатулку. Путешествие пешком по безлюдным утренним улицам Сантерры в его представлении выглядело куда более рискованным. Эмили заметила тревогу гостя, и поспешила его успокоить:
— Насчёт сопровождения уважаемый барр может не волноваться. Тему́рф составит вам компанию.
Толком не соображающий Бухтияр покорно проследовал за экономкой в прихожую, на ходу переодевая одолженный халат на родной кафтан, который Эмили успела не только подсушить, но и почистить. И только сделав шаг за порог и никого из людей рядом с собой не увидев, вспомнил, что так и не уточнил, кто это такой — Темурф.
От раздавшегося рядом утробного урчания купец чуть не взмыл на шею каменной виверны, охраняющей крыльцо. Одноглазый котище ростом со среднего пса презрительно прищурился и неторопливо зашагал к приоткрытой калитке. Густая желтовато-рыжая шерсть с причудливыми пятнами, как у пардов, скрадывала движения, вызывая лёгкое чувство головокружения.
— Т-т-т-те-мурф?! — не веря своим глазам, переспросил Бухтияр вслух и, сообразив, что кот вряд ли ему ответит, заторопился следом. Возвращаться ради уточнения он не отважился, да и кот явно ждать не собирался. Пятнистая тварь слегка прихрамывала, но это не помешало ей в два счёта добраться до выхода из сада, одним прыжком взмыть на ограду и удобно устроиться на столбе калитки, свысока наблюдая за плетущимся по садовой дорожке человеком. Огромный мотылёк, неосмотрительно выпорхнувший на свет фонаря, был сбит когтистой лапой едва ли не мгновенно.