Катя выдохнула.
- Уже думала, что ты скажешь что-нибудь в духе: «На самом деле я бэтмен».
Я улыбнулся, но продолжал на нее смотреть. Смотрел: куда бежит река.
Она отвернулась, чуть прикусила нижнюю губу, подбирая слова и сказал, все еще не оборачиваясь:
- У меня такое ощущение, что мы давно знакомы. Как-то все легко что ли.
Тут я понял, где оказался. С высоты я видел два пути, первый - на дно дружбы, откуда мало кто выбирался. Второй - наверх. Я же завис в воздухе, где-то между этими точками и ждал.
Она оживились, словно что-то вспомнила и повернулась ко мне.
- Знаешь, есть очень хороший тест. Мне кажется, он не обманет. Может ты скажешь, что я поведу себя как дурочка...
- Не скажу, - успокоил ее я.
- Ну, или подумаешь. Думай на здоровье, но я сейчас кое-что порошу тебя сделать.
- Хорошо.
Она убрала ноутбук на подлокотник, Степан же давно ушел с дивана, и теперь лежал в уголке, между гладильной доской и шкафом и поблескивал глазами: одним не так ярко, как вторым.
- Ложись ниже, сказала она.
Я повиновался.
- Теперь эту руку отведи в сторону, - она разместила мою руку, как посчитала нужным. Я не сопротивлялся, было даже интересно, что она задумала. - Ты готов? - спросила она.
- Не знаю к чему, но да.
Она легла рядом, голову положила на мою грудь, закинула свою ногу поверх моей совсем по-хозяйски. От нее шло тепло, волосы все еще пахли фруктами - очень стойкий шампунь. Тепло быстро превратилось в жар. Но не физический. В тот миг я ощутил внутренний огонь. Катя не поднимала голову. Она лежала совсем тихо.
- Я слышу твое сердце даже с этой стороны, - сказала она. - Так сильно бьется.
Этими словами она вызвалила меня из ступора. Рукой, которая так и лежала вытянутой вправо, я приобнял ее за плечи.
- Я же не отвечаю за силу сокращений миокарда.
- А если бы отвечал?
- Ты бы услышала то же самое.
Она поставила ноутбук мне на живот и легла обратно на мою грудь. Мы досмотрели фильм. Больше не смеялись, не пародировали героев, не вскакивали с пальцами-пистолетами. Фильм закончился в двенадцатом часу. Гроза ушла, оставив за собой дымку, которая мягко и ненавязчиво шелестела каплями по траве под балконом. Тим Рот вышел из кафе, приобняв истеричную рыжую подругу, Джулз и Винс, спрятали блестящие пистолеты в пляжные шорты и вышли седом, оглядев перед этим кафе. Тихо заиграла музыка. Катя чуть дернулась: она задремала.
- Конец? - спросила она, потирая щеку, на которой полосами отпечатались складки моей майки.
- Ага.
- Давай расстелим?
- Давай.
Мы встали, Катя одним движением стянула плед к краю дивана, взяла одеяло и подушку.
- Пошли?
- Куда? - удивился я.
- Кровать Жени в разы удобней этого жесткого чудовища, - Катя покосилась на оголенный диван. - Может сначала он не кажется таким, но поспи на нем с мое... Бока болят, шея болит, руки болят. Просыпаюсь утром с таким чувством, будто всю ночь вагоны разгружала или... не знаю, скидывала снег откуда-нибудь с Эльбруса.
- Неожиданное сравнение.
- Да? Возьмешь к себе в книгу?
- Обязательно. Если хочешь, укажу тебя в соавторах?
- Это совсем не обязательно. Я не ищу славы.
- Не думаю, что можно обрести славу через мои книги. Это трудно. Может, практически невозможно.
- Хватит болтать, пошли в кровать. Ха! - она обрадовалась случайной рифме. - Раунд!
- Женя не обидится за кровать?
- Саш, она не вернется.
- Ты так серьезно сказала это. Она больна или что?
- Хуже. Она выходит замуж. Она и уехала домой, чтобы сыграть свадьбу. Когда она вернется сюда в сентябре, ее будет ждать новая квартирка, кстати, неподалеку отсюда. Маленькое семейное гнездышко, где она будет счастливо плодить глупеньких, таких же рыженьких жопосранчиков.
- Ты не очень любишь детей?
- Давай не будем о детях, я тебя прошу. Вот только не сегодня.
И мы больше не говорили. Ни о чем. Все случилось под звуки дождя, который тихонько стучал по подоконнику за окном в комнате Жени. Скрип кровати не нарушал мелодику падающих капель. Катя старалась вести себя тихо, все-таки ночь кругом, а стены тонкие, но под конец мы оба забыли о том, что творилось вокруг, точнее о том, что вокруг ничего не происходило, тогда как у нас творилось все и сразу. Мир в тот момент сжался до одного человека, сжался, чтобы расшириться до размеров нового мира. Я такого не испытывал. Ни сожалений, ни упреков - ничего не мешало мне в тот момент быть с ней. А когда все закончилось, она снова легла на мою грудь и сказала, что у меня сильно бьется сердце. Но я это знал и так.
Утро наступило быстро. Ночь казалась миражом, фантазией. Я не открывал веки, но ощущал свет, идущий от окна за головой. Я чувствовал ее руку, которую она положила мне на плечо. В тот момент я вспомнил, как проснулся впервые с Леной в одной кровати. В голове творилось черти что, словно после пьянки. Хотелось уйти, сбежать, чтобы случившееся ни к чему не привело, пусть я бы выглядел мерзавцем, но не было бы этих трех лет. Но после ночи с Катей уйти не хотелось. Наоборот - хотелось раствориться в моменте, в блаженной тишине утра, когда через окно тихо струился остаток холодной ночи, спокойно падали последние капли с крыши или подоконника третьего этажа. Даже глаза открывать я не хотел, мешал какой-то суеверный страх. Страх того, что эти мысли вот-вот изменятся, что то краткое ощущение счастья раствориться в вечных сомнениях. Старался отогнать эти мысли, старался не анализировать. Просто чувствовать, просто быть.