- Я вижу, как у тебя глаза бегают под веками, - тихо сказала Катя. - А еще у тебя жевательные мышцы как струны дергаются.
Меня точно ударило током, а это она просто ткнула меня кончиком пальца в щеку.
- Злишься на что-то?
- Нет, - сказал я и открыл глаза, но на нее не посмотрел.
- Может быть, сожалеешь о чем-то?
Я повернулся к ней лицом.
- Впервые за долгое время я ни о чем не сожалею.
Она улыбнулась и перевернулась на другой бок, подставив мне открытую спину. Я прижался к ней, обнял вокруг талии, зарылся носом в ее волосы. Они уже не пахли фруктами, но это бы только помешало в тот момент. Я хотел видеть, ощущать ее настоящую. С этими непослушными, дикими, черными джунглями на голове. С запахом ее тела, который еще хранил память о том, что было ночью.
- Мужчина, - сладко сказала она, - вы что, домогаетесь?
- Так ведь утро, Катя. Физиология, - пояснил я, - ничего не могу с собой поделать.
Она хмыкнула, я увидел, как чуть поднялась ее щека, Катя улыбалась.
- Тебе никуда не надо идти сегодня?
- Нет. По выходным дежурит приходящий ветеринар. Сегодня я свободна.
- Значит, сегодня ты занята, - сказал я и поцеловал ее в шею.
Она засмеялась, попыталась меня отстранить.
- Колешься, ежик!
- Да?! - я навис над ней, а она спрятала голову под одеяло. - Ежик, говоришь? А ты тогда кто?
- Кто? - игриво спросила она.
- Не знаю, может быть яблочко, которое ищет ежик. Эти мультяшные ежики вечно таскают на колючках аппетитные, красные яблочки.
Катя от возмущения даже выглянула из под одеяла.
- Основу рациона ежей составляют насекомые, - сказала она тоном строгого профессора. - Саш, ты только что совершил непростительную ошибку, не-про-сти-тель-ну-ю! - сказала она и на каждый слог ткнула меня указательным пальцем в кончик носа.
- Простите профессор, - подыграл я, - не знаю, что на меня нашло. Я, честно, учил. Всю ночь не спал - учил.
- Не знаю, что вы там этой своей ночью делали, но точно не учили. Если и учили, то учили мало. Вам стоило бы подучить еще. Закрепить материал, понимаете?
- Конечно, товарищ профессор.
- На ваше счастье, кафедра открывается только через час, так что я могу провести с вами дополнительное занятие. Но обещайте делать все, что я вам скажу.
- Обещаю, но в пределах разумного профессор. Как-никак кругом говорят про харассмент - не хотелось бы, чтобы вы лишились места.
- Харассмент, марассмент - хрень это все, дорогой мой. До нашей страны эта зараза еще не добралась.
Катя отбросила оделяло в сторону, притянула меня за шею и накрыла обратно уже нас обоих.
Еще целый час после этого мы валялись в кровати: говорили ни о чем, молчали о многом. Когда желудки начали концерт в честь чревоугодия, мы все-таки пошли на кухню, где позавтракали испанским омлетом, но теперь готовили вместе. Я насыпал корм Степану прежде, чем сам сел за стол, но он не пришел на звук высыпающегося корма.
- Не в настроении что ли? - спросил я, глядя на пустой коридор.
Катя пошла в спальню.
- А его тут нет, - сказала она и пошла в свою комнату.
Она вернулась и села напротив.
- Лежит за диваном. Он, похоже, задолбался грызть эти жесткие сухари, возраст все-таки. На самом деле этот корм вообще не для мопсов, и уж тем более не для старых. Тебе надо купить другой корм.
- Хорошо.
- А еще лучше купи ему паштет на первое время, только я сразу предупреждаю: они дорогие. Очень дорогие. Будь готов. Чем собака чуднее выглядит, тем специфичней корм.
- Степа весьма специфичен - это точно.
- На первом этаже «Фан-сити», есть магазин для животных. Сразу за отделом женского белья. Кстати, я слышала однажды очень сексистскую шутку, но она мне показалась смешной. Знаешь почему магазин женского нижнего белья и магазин для животных расположены рядом?
- Почему?