- Чтобы можно было одеть сразу обеих сучек. Как тебе?
- Кто это сказал?
- Не знаю, мужик какой-то. Он сидел на диванчике напротив магазина женского белья и от скуки болтал с кем-то по телефону. Было бы еще смешнее, если бы он даже никого не ждал, а просто сидел и пялился на моделей на глянцевых плакатах.
- Ладно, я тогда съезжу. Не хочешь съездить со мной?
- Я пригляжу за Степой. Он мне не нравится...
Когда я заглянул к нему, он лежал уткнувшись мордой в диван, задние лапы его чуть дрожали, передние лапы он подогнул под себя. Когда я положи на него руку, он обеспокоено обернулся, уставился на меня здоровым глазом, засопел, словно я разбудил его, но больше не пошевелился.
- Ничего. Катя за тобой присмотрит, а я за паштетом для тебя съезжу, договорились, старичок?
Я почесал его загривок, а он отвернулся, словно я обидел его этим панибратским жестом.
Солнце набирало силу, забираясь все выше по синему куполу неба. Я стоял на остановке, щурясь, смотрел на листок, на котором Катя написала названия кормов. Все они напоминали имена римских императоров. Цены я ожидал такие же - императорские.
Автобус приехал пустой. Народ начал занимать места только на центральном рынке. Я сел на девятнадцатый маршрут, он проезжал мимо корпусов мединститута. Глядя на здание, по периметру увешанное бюстами, я вспомнил о списке поступающих в ординатуру, точнее о том, что давно его не проверял. Но оставил это на потом. С этим можно не торопиться, все равно, все что можно было сделать - сделано.
Вышел на остановке «Дворец спорта». Большую часть времени во «Дворце» проводились концерты, ярмарки. Он чаще функционировал как торговый павильон, чем как спортивная арена. Весь вход заклеили плакатами заведений, расположенных внутри. Мужской клуб «Ротвейлер», мастерская русских изделий «Сибирь», кафе «Тайга», ресторан «Mishka&Shishka». Среди плакатов висел крохотный желтый листок, кончики с номером телефона чуть завернулись и слабо дрожали на ветру. На листке был рисунок: два черных силуэта застывших будто в объятиях, хотя скорее всего их запечатлили за секунду до броска. Секция самбо, - прочитал я - Набор детей от 8 до 15 лет. Значит было еще место спорту во дворце его же имени.
Через дорогу и чуть дальше в низине располагался «Фан-сити». Супермаркет в два этажа, заполнивший пространство какого-то старого ангара, в субботнее утро казался заброшенным. Сонные продавцы стояли в дверях своих отделов, лениво переговаривались, пили кофе. Я спросил охранника, который что-то читал с телефона, где могу найти отдел для животных, он показал не отрываясь от экрана. Я прошел вдоль целого ряда магазинов косметики, дальше, мимо сувенирных киосков, аптеки, магазина «Тabа&сo», свернул в тупик, где и находились отдел женского нижнего белья и магазин для животных.
Напротив витрины отдела женского нижнего белья я увидел Пашу. Он стоял, спрятав руки за спину, напоминая генерала, стоящего перед картой сражения. Несмотря на теплую погоду на нем была черная кофта, черные спортивные штаны, и белые кроссовки. Как всегда, вся одежда без опознавательных знаков. Но я не столько удивился встрече с Пашей, сколько меня поразил тот факт, что у него на плече сидел тот самый ворон, имя которого я успел забыть.
- Паша? - еще не до конца поверив глазам, спросил я.
Он обернулся и кивнул мне, но тут же все его внимание вернулось к рекламному плакату.
- Как думаешь, зачем вообще нужны такие крохотные трусы? - спросил он, когда я подошел ближе.
Через чистое стекло с плаката на нас смотрела девушка. Смотрела пристально, чуть свысока, или так казалось из-за того, что она была больше любой девушки в два раза. Кисти она поставила на изгибы талии, а локти выпятила вперед так, будто пыталась вдавить себя в матовый бежевый фон позади. Красные кружева, скрывали ее грудь, вернее потворствовали ей, точно повторяя контуры, да и сама она нисколько ее не скрывала. Трусы, как сказал Паша, а точнее стринги на самом деле выглядели ничтожно крохотными. Мне показалось, что точно такие же дважды таскал в зубах Степа.
- Видимо, трусы теперь носят только для того, чтобы их снимать. Ну вот, зачем еще нужны такие тоненькие лямки. Тут даже узелки с двух сторон, - негодовал Паша, - чтобы можно было дернуть тут и тут, и они бы сами упали на пол.
Я молчал, следил за вороном на его плече, который рассматривал меня, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую.
- Хотя, это даже хорошо, - заключил Паша. Обычные трусы можно порвать от страшной страсти, ведь так? А эти просто потянул тут и тут, - он указывал, словно инженер, который разбирал чертеж нового устройства, - и они останутся целы. Конечно, никто уже не захочет надеть их второй раз, думаю. Но и это не беда. Это же по сути веревочка, да? Можно и для чего-нибудь другого приспособить.