На одной из лавок сидел человек, который ну никак не походил на посетителя. Он сидел,закинув одну ногу на другую, рядом с ним лежала лопата, с налипшими комками сырой земли. В руках у него было книга «Декапитация Дракулы». На обложке: человек в костюме красногвардейца с шашкой в руке замахивается на безоружного вампира, который жалобно выставил руки, но судя по замаху, шашака разрежет его голову пополам, что не совсем, а точнее совсем не декапитация. Похоже, автору просто понравилось звучное слово.
- Здравствуйте, - сказал я. - А Паша тут?
- Паша там, - указал он в сторону другой части кладбища. - Был по крайней мере там. А вообще, - он опустил книгу и с серьезным лицом добавил: - мне кажется, что Паша уже давно не с нами. Но это субъективное мнение, вам стоит сформировать свое, - посоветовал он и вновь углубился в чтение.
Дикий сорняк успел обвить калитку, я наугад сунул руку, наощупь определил плотный шнурок, который не проминался под пальцами и потянул. Раздался тихий звонок, а спустя секунду каркнул ворон. С верхушки сосны ко мне летел Франц. Птица пролетела над моей головой и села на могильный камень позади.
- Есть будешь?! - спросила птица.
- Нет, спасибо, я сыт, - сказал я и повернулся обратно к калитке, чтобы позвонить вновь, но дверца уже была открыта, край ее, укрытый кучерявым вьюном, держал Паша. Он смотрел на Франца.
- Вечно голодная птица, - пожаловался он и пошел по тропинке. Я пошел следом, что-то подсказывало мне, что Паша знал, зачем я приехал.
Мы дошли до могилы Нины Васильевны. Паша не остановился, пошел чуть дальше. Встал за оградку и замер, глядя под ноги.
- Паш, Степа умер. Я решил, что его надо похоронить около хозяина.
- Да. Но на участке нельзя.
- Правила запрещают?
- Правила? - удивился Паша.
- Ты же сказал, что на участке нельзя, вот я и спросил: «правила запрещают?».
- А, - понимающе кивнул Паша, но ответ так и не дал. - Вот тут можешь, - сказал он и достал из-за сосны лопату и прислонил ее к оградке. Ты подумал над вопросами? Решил, что хочешь узнать?
- Их целая куча, - признался я.
- Выбери один. Задай самый настоящий, хорошо? Я отойду, но скоро вернусь. Ты сможешь задать один...
- Один! - прокричал позади Франц.
- Один вопрос, - закончил Паша и направился мимо сосен, к старому клену. Я раньше не замечал это дерево. В него, казалось, попала молния. Дерево расщепило рогатиной, рубец посреди черной коры ограничивали серебристые, пепельные края. Листя над шрамом сгорели, образовалась плешь. Паша встал перед этим кленом, Франц перелетел на то же дерево и сел точно в место расщепления, уперев ноги в края раны, как Ван Дам в рекламе вольво. Паша скрестил руки на груди, опустил голову, потом всплеснул руками и стал что-то говорить. Он загибал пальцы, перечисляя что-то, указывал то в одну сторону, то в другую, зачем-то потянул себя за кофту, бросил кепку на землю, тут же отряхнул и поднял. Это последнее, словно привело его в чувства, он примирительно выставил руки ладонями вперед и продолжил совсем тихо. Если до этого я слышал его голос, то теперь только по редким кивкам головой я понимал, что он что-то говорит.
Я выкопал ямку, опустил туда коробку и засыпал землей. Пока ровнял землю, вспоминал слова Кати про миссию Степы. Никогда не был фаталистом, но тут задумался, что если... История со Степой действительно выглядела как секретная миссия, которую раскрыли только после смерти агента. Благодаря Степе я познакомился с Катей, наконец, расстался с Леной. Мне показалось, что он сделал мне добра куда больше, чем я ему.
- Спасибо Степа, - сказал я вслух и в последний раз придавил лопатой образовавшуюся насыпь. - Надеюсь, и я тебе тоже чем-то помог.
Я вспомнил первую просьбу Нины Васильевны. Я помог человеку уйти из жизни чуть спокойнее, хотя и не знаю, куда он ушел. Я же на самом деле его обманул. Нина Васильевна ведь не могла на самом деле передать ему сообщение с того света. Она могла оставить сообщение только при жизни. Только так. Или нет? Кажется, назрел вопрос. С другой стороны, мое посещение хосписа не прошло незамеченным. Если точнее - мой доклад на кружке. Сместили главного врача и главную сестру. Уже не мало. Надо бы спросить у Гоши, как там сейчас дела. Но, если в случае со Степой польза для себя очевидна, то в первом случае не так. Можно подумать, что я набрался уверенности говорить правду на людях. Вряд ли. Я бы тогда смело сказал Лене, что мы расстаемся, а Кате сказал о своей симпатии куда раньше. Тот доклад спровоцировала злоба на увиденное. В случае с Леной я должен был бы злиться только на себя, но я, похоже, слишком себялюбив. Значит тот факт, что помогая Степану, я приобрел для себя куда больше, чем просто старого мопса - простое совпадение? Помогая другим, ты не всегда выигрываешь. Можешь выйти в ноль, не обязательно всегда выигрывать. Наверняка можно и уйти в минус. Проиграть от помощи другому. Залезть, куда не просили. Нарваться на неприятность. Так стоит ли выбирать на всю жизнь какую-то одну модель поведения - помогать всем без разбора, думал я, или же надо смотреть по ситуации? Обрести принцип или отдать предпочтение адаптации, которая издревле помогала выживать, которая является основой жизни. Помогать всем без разбору или выбирать, кто заслужил помощи, а кто нет. Ограничиваться сугубо профессиональной помощью как врача, или перенести это все в жизнь вне обложенных кафелем палат и пропахших дезсредством полов. А может истина где-то посередине? Думая так, я уже выбираю адаптацию. Делаю поблажки, примиряюсь с собой.