Паша теперь забрался в расщелину сам, он сидел на дне рогатины, обхватив руками расщепленные части, будто пытался силой вернуть прежнее единство клена. Ворон прыгал в траве перед ним. В какие-то моменты он взлетал и бросался в заросли сорной травы, охотясь то ли на мышей, то ли на кузнечиков.
Я сел на скамейку возле могилы деда.
- Привет, - по-свойски бросил я. - Опять пришел. Тут убирать нечего пока, я просто посижу, - сказал я, оправдывая безделие. - Послушаю тишину.
Зеленый шепот вокруг можно было назвать тишиной, если бы он не прерывался истеричными криками Франца, который перелетал с места на место, извещая об этом всех вокруг. Крики ворона стали удаляться, удалялись, пока я не перстал их слышать совсем. Я уснул. Не помню, что мне снилось, пока я сидел в разорванной тени березы, прислонившись спиной к нагретой оградке, но в конце мне казалось, что я пытаюсь убежать от автомобиля, двигатель которого шумит все громче и громче. Я не оборачивался, но знал, что за рулем сидит Дракула, с огромной раной через всю голову. Двигатель стал шуметь так сильно, что у меня сквозь сон заболели зубы, шум напоминал уже звук бормашины. Я открыл глаза, передо мной стоял Паша.
- Справа, - сказал он, и в тот же миг справа от меня появилась тень, по размеру и шуму сопоставимая с вертолетом, зависшим над головой.
Я дернулся влево, точно уходил от удара. Тень же, казалось, прилипла ко мне и тоже двинулась влево. Тогда я отмахнулся правой рукой, ощутил, как ударил что-то твердое, размером с половину кисти. Тень ушла в сторону, и недовольно описала круг, возле свободного края скамейки.
- Фу, блин, -выдохнул я.
- Шершень, - спокойно констатировал Паша. Франц на его плече переминался с лапы на лапу, вытянув шею. Он внимательно следил за каждым движением этой тестостероновой рыжей осы. Когда контузия прошла, шершень перелетел через оградку и скрылся в траве. Франц осведомился:
- Есть будешь? - оттолкнулся от плеча, пикировал в траву и пропал. Только высокие стебли качались в месте битвы.
- Недавно нашел их гнезда. Пришлось уничтожить. Шершни оказались очень злобными. Я бы их может и не трогал, но они нападали на дикие пчелиные ульи. Пришлось вмешаться. Либо пчелы, либо шершни. Я выбрал пчел. Пчелы созидают, шершни же только разрушают, судя по тому, что я видел. Кто-то сказал мне, что они уничтожают вредителей, но их тут просто нет. Видимо, так они устроены: когда вредителей нет - они ими становятся.
Из травы вылетел Франц. Он сел на плечо Паши и наклонил голову. Из клюва торчало толстое, черно-бурое брюшко, чуть выше клюва, близко к глазу, прилипло полупрозрачное, цвета слабо заваренного черного чая, крылышко шершня.
Паша подставил руку, Франц раскрыл клюв и на ладонь упало обезглавленное тело насекомого.
- Францу они тоже не нравятся, - сказал Паша и бросил тело через плечо. - Ты уже придумал свой вопрос? Знаешь, - заговорил он, пока я собирал мысли в кучу, после побега от автомобиля Дракулы, превратившегося в бормашину, - я на самом деле не отвечаю на вопросы, но ты придумал такое чудесное слово «попутчики», что я сделаю для тебя исключение.
- Так все-таки я не один этим занимаюсь? Есть и другие?
- Конечно. Может не так много, как хотелось бы. Много людей ждут своей очереди в забытьи, ждут своего «попутчика», который поможет им прожить еще немного, в памяти тех, кто начала забывать, - глядя ровно на меня ответил Паша и тут же зашагал прочь.
- Погоди, я еще не задал свой вопрос!
- Разве? Не просто задал, ты уже получил ответ, - не оборачиваясь, сказал он.
- Говорить будешь? - крикнул Франц. - Говорить будешь?!
Вдруг Паша замер. Вернулся ко мне.
- Можно позвонить? - спросил он.
- Держи, - я протянул телефон.
Паша набрал какой-то номер, но не приложил телефон к уху. Я не слышал гудков. Паша еще какое-то время смотрел в экран. Он едва заметно шевелил губами, но так ни с кем не поговорил. Паша протянул телефон обратно.