Подбежал крепкий парень в черный спортивный костюм.
- Ярый, надо свозить эти двух замечательных людей в больницу. Доктора, скажите Ярому адрес.
- Вы согласны, чтобы они вас увезли? - Ромыч спросил отца. - Или мы будем скорую вызывать?
- А точно надо в больницу да? Серьезно все?
- Точно надо.
- Тогда, наверное, с ними поедем. Пусть везут. Быстрее, поди, будет...
- Давид Левонович, я же борюсь после обеда, - сказал Ярый.
- А я говорил, что надо было брать другую машину. Ты настоял, что на гелике поедем, так теперь и води сам. Я Дубскому не дам за руль сесть, он все поломает. Крузак бы дал, за гелик его не посажу. Давай, до обеда времени много. Туда, сюда и будешь бороться.
- Понял, Давид Леонович. Поехали, - Ярый кивнул отцу.
- А вещи?
- Собирайте вещи и выходите, машину я подгоню.
Когда они уехали, Ромыч вернулся за свой столик, а Давид Леонович сел на место травмированного спортсмена.
- Старший мой, дракон, такие вещи делает. Мы тут чисто размяться перед Сибирью. Сибирь когда выиграет - на Россию поедем. Тренер сказал, что все шансы есть. Вон наш тренер, с внучкой на руках. Мастер спорта по самбо и дзюдо. Э, не внучка - он.
- Я понял. А что с младшим?
- Младшему я разрешил не заниматься пока самбо. Он книжки у меня читает. Тут не до книжек, если в спорт пошел. Либо, либо. Пришлось выбирать.
В тот момент спортсмен на втором ковре звонко шлепнулся об пол. По трибунам прокатилось сочувствующее «у-у-у». Я встал со стула, смотрел на лицо спортсмена. Его мозг в тот момент занимался диагностикой тела. Он чуть шевелил глазами, прислушивался к каждой мышце. Наконец, он осторожно подставил ладошку поближе к телу и перевернулся на спину. Он подтянул к себе ноги и раскинул руки, будто над ним висела не колонка, бурчащая «спорстмен на середину!», а тропическое солнце. Секунду спустя он понял, что проиграл. Он закрыл лицо ладонями. Судья дернул его за рукав - вырвал из надвигающейся бури драматизма. Спортсмен потрясен, но цел. Я сел обратно на стул. Давид Леонович же сидел на трибуне возле старшего сына и что-то тому объяснял, лениво покачивая ладонью.
К десяти тридцати закончились соревнования по самбо. На трибунах появились ребята постарше в борцовках. Появились и другие тренера. Классификация же осталась прежней. Лица другие, но они также разместились на выдуманных мною позициях, примерно в тех же пропорциях. Патриарх борцовского мира подошел к главному судье соревнований. Главный судья даже чуть поклонился, видимо неосознанно. Тренер патриарх походил скорее на культуриста. Майка жалостливо блестела растяжками. Майка был черная: никаких Ташкент-2008 или Алтай-2010. Наверняка все и так знали когда и что он выигрывал. Сегмент греко-римской борьбы прошел спокойно. Пара ушибов, одно небольшое рассечение, уши целы, зубы тоже. Давид Леонович со старшим исчезли сразу после награждения. Ближе к окончанию он появился снова, но уже с Ярым. Тот ходил в синем кимоно для джиу-джитсу.
Так вышло, что джиу-джитсу как раз проходило на моем ковре, на ковре Ромыча разместились грэпплеры. Это оказалось очень спокойное боевое искусство, боролись мужики и они никуда не спешили, казалось они больше отдыхали, чем соревновались. Они могли сделать захват, но тут же его отпустить, чтобы перехватить поудобнее. Они выбирали, примеривались, все это в самых неудобных позах, но им это нравилось. И болельщикам тоже. Они подбадривали спортсменов, когда те совершали, по моему мнению, самые незрелищные действия, в виде переворотов или каких-то особо тугих захватов, но они - болельщики, большая часть из которых сами спортсмены, - видели куда больше моего, хоть и смотрели мы одну схватку.
На ковер вышел Ярый, соперником его был некто Аслан. Судя по нашивкам на куртке - студент «Института управления и связи», судя по бородатым, настроенным крайне агрессивно, друзьям - один из членов какой-нибудь запрещенной на территории России организации. Словно в подтверждение моим мыслям, один из болельщиков крикнул, чтобы Аслан не церемонился и убил ваще оппонента. Аслан улыбнулся, поправил бороду и начался поединок. Десять секунд спустя голова Аслана потерялась где-то в глубинах захвата Ярого. Еще пару секунд Аслан что-то изображал руками, а потом обмяк. Ярый отпустил, как только перестал ощущать сопротивление. Аслан упал на бок, Ярый же спокойно отошел в сторону, изобразив небольшой японский поклон с приставлением рук к бедрам. Судья пригласил меня коротким: «Врача!». Я выбежал с ваткой, смоченной нашатырем. Сначала я осмотрел шею Аслана, затем мы его перевернули. Я придерживал его голову и водил ваткой возле носа, судья приподнял ноги Аслана выше головы. Ноздри расширились, брови сморщились, лицо стало недовольным, будто он спал слишком сладко, чтобы вот так вот проснуться. Вокруг нас что-то творилось, но я не смотрел. Слышал крики, слышал топот, орали что-то не по-русски. Судьи побежали куда-то в сторону кричавших. Туда же побежали чоповцы.