- Надо ее разбудить? - спросил я Катю.
- Ты уверен, что она ждала наш автобус?
- Мне кажется, все остальные уже проехали и не по одному разу. Только этот остался.
Водитель косился на нас через зеркала, вытягивая шею.
- Я все-таки разбужу, - сказал я и пошел к бабушке. - Простите, автобус приехал. Сто двенадцатый дробь один. Вам он нужен был?
- Чего? Кто ты такой? Костя? - бабушка явно находилась в прострации. Она повертела головой, платочек чуть съехал и из под него на лоб упал мокрый пучек седых волос. Будто прохлада от испарины чуть остудила мозг бабушки, а здоровенная сумку под боком напомнила, что она не просто так сегодня вышла из дома. Она прищурилась от блеска кузова ожидающего пазика. - Какой там, какой?!
- Сто двенадцать дробь один.
- Тьфу, чего я сижу-то?
- Помочь вам? - я уже начал тянуть руки к сумке, но она каким-то дзюдоистским движением подсекла сумку и забросила себе на спину. Бабушка побежала к автобусу, будто сумка чудесным образом поместила в себя груз старости. Катя отошла в сторонку, чтобы бабушка запрыгнула в автобус. Она бросила сумку на сидение возле окна, сама села у прохода, поправила платочек и выдохнула.
Мы сели позади нее. Слышали как она бухтит о чем-то себе под нос. Вдруг она повернулась и сказала:
- Чуть не проспала, да? Ух, старая балда! - она улыбалась так, будто произошла большая шутка. Мы тоже улыбнулись. - Спасибо что разбудила, дорогая - сказала она Кате.
- Не за что, - ответила Катя, глядя на меня. - Только это он разбудил, а не я.
- Ты? - бабушка посмотрела меня как впервые. - Точно? Ладно... - она отвернулась и больше не заговорила с нами.
Автобус объехал все, что можно. Мы проехали через центр города, мимо Ленина, который открытой ладонью показывал на маленькую часовню, словно возмущаясь. Мимо ЦУМа, ГУМа и так дальше, по понижению стоимости товаров, выставленных на витринах. Дальше проехали старый спальный район, где аптеки чередуются с пивными магазинами. Кругом дети катались на велосипедах, самокатах, реже на скейтах и роликах. Наверное, зря ругают подрастающее поколение - вот же они, на улице, под солнцем, играют друг с другом. Но где те, кто их ругают. Вот один идет домой с золотистой полторашкой, вот еще двое несут пять литров чего-то янтарного, как мед, но не такого густого. Вот сидят мамаши на скамейке, в одной руке сигарета, в другой телефон.
Бабушка захрапела. Ехали уже полчаса. Автобус только только подобрался к окраине. Дома из железа и бетона стали попадаться реже. Чаще стали мелькать дома деревянные, с косыми заборами, облезшей краской на оконных рамах, со старыми собаками на цепях, которые лаяли скорее из чувства долга, чем из чувства реально опасности. Некоторые дома просели настолько, что окна первого этажа подоконниками упирались в землю. Но за всеми окнами были признаки жизни. Цветы в горшках, медведи и кролики - игрушечные, коты - настоящие. Во дворах призраками бродили худые мужики в просторных куртках или майках-алкоголичках, женщины вешали белье. Я увидел два настоящих особняка, словно в насмешку разместившиеся между деревянными лачугами. Забор этих особняков был выше крыш ближайших домов, а гараж по стоимости превосходил сами соседские дома.
- Хотела бы такой? - указал я на один из особняков Кате.
- Только если жить там целой династией. Для двоих там слишком много места. Да и как это все убирать вообще?
- Думаю, тот, кто может позволить себе такой дом, пользуется услугами клининговых компаний.
Бахтинское поле. Автобус остановился возле одноэтажного магазинчика. К тому моменту в автобусе остались только я, Катя и бабушка, которая все еще спала. Мы пошли к выходу.
- Бабуля, встаем! - крикнул водитель. - Конечная!
Я осторожно задел бабушку за плечо. Она вздрогнула, часто заморгала и спросила:
- Какой автобус? Какой там?
- Вы уже приехали. Конечная.
- Как конечная? Она посмотрела в окна. Ух, блин старая... - Она потащила сумку, тем же движением забросила ее на плечо и вышла.
- Давайте я вам помогу, - не отступал я, глядя, как она уже не так легко тащит поклажу.
- Не, не. Еще ограбишь, старую...
- Он вообще-то врач, а не грабитель - сказала Катя.
- Врач? - в глазах бабушки что-то мелькнуло. - Какой врач?
- Общего профиля, пока что.
- Терапевт, что ли?
- Что-то вроде того.
- А как такой молодой?
- Не успел состариться. Так вам помочь или как?
- Ну давай, помоги, - она поставила сумку.
Катя потянула меня за рукав и показала куда-то в сторону.
- Видишь, синюю крышу? Нам туда.
- Хорошо. Ты, наверное, иди, а я отнесу сумку и прибегу. Тут трудно заблудиться.
Катя поцеловала меня в щеку и ушла направо. Бабушка же пошла чуть впереди. Я вспомнил карту Бахтинского поля, нужный мне дом находился в конце улицы Новой. Бабушка шла как раз в ту сторону. Она говорила что-то о коленях, о боли в пояснице, о том, как плохо спит ночью.