- Готова, дорогая!
- Тогда идите вы сначала, мы с Катей чуть позже сходим. Я ей про Неаполь рассказываю.
Стас посмотрел на меня с каким-то сочувствием.
- Извини, - сказал он и протянул мне руку, чтобы помочь встать. - Внутри мы простериллизовались, теперь пора снаружи сделать то же самое. Да, доктор?
- Думаю, да.
В школе я видел несколько моделей поведения богатеньких детишек. Одни вели себя шумно, везде говорили о богатстве родителей, выкладывали на стол сразу три телефона, тогда как у соседа могло не быть даже простого кнопочного, не то что сенсорного. Они могли в шутку разбить один из телефонов со словами, что он им надоел. А на уроках географии они не читали доклады с листочков, они не делали презентацию про Испанию, они просто показывали фотографии с каникул и лениво делились впечатлениями: «Да, там было круто... трудно объяснить. Круто в общем» Другие ребята, которые также могли отдыхать в Испании, совсем этим не гордились. Они будто наоборот несколько смущались своего состояния, а потому вели себя подчеркнуто спокойно, сдержано и тихо. Чаще всего это принималось за высокомерие, за попытку казаться лучше других только из-за кошелька родителей, хотя цель была как раз обратная. В плане же умственных способностей эти основные группы отличались также разительно, как и в плане поведения. Ребята из первой группы чаще всего были глупы, а если и имели какие-то таланты, радостно их разбазаривали. Вторая группа была куда умнее, но из-за определенной замкнутости в общении имела большие шансы на расстройства психики. В школе был парень, отец которого владел гостиницей в центре города, неподалеку от дворца Спорта. Нельзя сказать, что он был душой кампании, но и отшельником он не был. Все знали, что его привозят в школу на ауди, и привозит не отец, а личный водитель, но он просил, чтобы его высаживали за стадионом и оттуда шел пешком. Свободного времени у него не было с рождения. После школы он либо делал уроки, либо учил английский и испанский, либо занимался карате. Я как-то спросил его есть ли у него во дворе друг, но он сказал, что не знает никого, кто живет с ним во дворе. Школу он закончил с золотой медалью, уехал учиться в Испанию и там попал в психбольницу. Год спустя его кое-как вернули на родину, но ни на какую работу он уже не годился. Кто-то говорил мне, что он целыми днями сидит во дворе и что-то тихо шепчет, перебирая пальцами по коленкам, будто играет на пианино. Конечно, это крайний случай, но проблемы с общением у таких ребят наблюдались задолго до дебюта истинного заболевания. Я хорошо запомнил его фразу, когда я спросил, а нравится ли ему испанский. Сначала он удивился, а потом спросил: «А какая разница?» Первая же группа, которая кричала о богатстве родителей, психику щадила. Видимо, гедонизм в этом смысле помогал. Но они также ни на что не годились, ведь хорошо умели только тратить. Как-то я встретил одноклассника, который сказал, что играет на бирже. Год спустя на встречу одноклассником он приехал на своей машине, а на следующий год сказали, что его отправили лечиться от наркозависимости.
Глядя на Стаса, я пытался понять, к какой группе принадлежит он. Очень похоже, что ко второй. Подтянутое тело говорит, нет, кричит о самодисциплине, а если и не -само, то о способности подчиняться указаниям тренера или, например, отца. Хорошие манеры, которые он показал в первый миг, сохранялись при Кате на все сто процентов, но при мне он позволял себе сказать, что думал действительно. Тот факт, что он пил за баней тайком, говорило о ментальном грузе, который давил, о грузе, который Стас пытался снять вот таким путем. Даже тут он выбрал низкокалорийный путь, чтобы не портить фигуру: что за дисциплина! Да и пил он не дорогущий коньяк отца, а самогон, который гнал сосед. Он точно принадлежал ко второй группе. Он не растратит деньги родителей, но он вполне может растратить разум.
Мы сидели в бане друг напротив друга. Взгляд Стаса чуть прояснялся по мере того, как выходил пот. Казалось, он только теперь начинал понимать, что сказал лишнее. Он посмотрел на меня исподлобья.
- Сань...
- Я ничего не слышал, - успокоил я его, - а раз не слышал, то ничего и не могу сказать.
- Спасибо.
- Не за что. Почему ты скрываешь, что пьешь?
- Женя попала в сказку. Я тот самый принц, как она сама сказала. А принц не пьет.
- Разве?
- Не знаю, так она сказала, - Стас подбавил жару. - Ух...
- А ты никогда не учил испанский?
- Учил французский, а что?
- Ты мне напомнил одного парня со школы. Он... думаю вы с ним похожи.
- Да, чем же?