- Как было хорошо, да, любимый? - спросила она Стаса.
- Да, как скажешь.
Потом мы перешли в гостиную, где сыграли в какую-то настольную игру, со сложным названием, правила которой я не запомнил, но суть была в том, чтобы угадать, какая картинка вызвала у ведущего кона озвученную ассоциацию. Я начинал дремать от вина и самогона, Катя еле раскрывала тяжелые веки, Стас нескормно похрапывал периодами, а Женя все настаивала, что нам надо быть повеселее. Ближе к полуночи она сказала, что мы очень скучные и пошла спать. Стас проводил нас в гостевую комнату, которая находилась на первом этаже, и прежде чем уйти тихо сказал мне, что в это комнате очень хорошая звукоизоляция.
- Понял, - я серьезно кивнул и закрыл дверь. - Ну что? - сказал я Кате, которая разлеглась звездой на всей кровати. - Как тебе тут?
- Женька капец изменилась. Я в шоке, - сказал она шепотом.
- Стас сказал, что тут хорошая звукоизоляция, можешь говорить нормально.
- Она изменилась. Ведет себя, будто у ее семьи есть герб, а у нее самой где-нибудь припрятан напудренный парик. Капец. Не ожидала таких перемен.
- А Стас вроде простой.
- Мне тоже так показалось. Даже жалко его. Попал в такую западню. Но отчасти сам виноват, конечно.
- Да ладно, - сказал я, раздеваясь, - люди ведь могут и разойтись.
- Ну да, только есть моменты, когда разойтись не так легко, особенно если ты приличный человек. Ты не заметил, что Женя весь день просила итальянского вина, а сама ходила с одним и тем же бокалом, в который налили еще до первой пиццы? А выпил из него в итоге Стас.
Я задумался, что это за ребус такой. Я выключил свет и в тот момент понял, что это за ловушка, о которой говорил Стас.
- Блин. Она беременна?
- Да. Ты так и будешь стоять в темноте, или это одно только это слово заставляет тебя сторониться меня?
- Я просто осознаю. Теперь все выглядит иначе.
- Что?
- Его слова.
- А что он говорил.
- Э, нет. Правило бани. Все, что сказано в бане - остается в бане.
- Ну, я же тебе сказал про Женю.
- Я бы и сам догадался, если бы был более внимательный... и менее пьяный.
- Ну и ладно... - сказала она. В темноте зашумело одеяло. Катя легла на бок, на самый край кровати.
- Ка-а-ать, - тихо позвал я, все еще стоя у двери. - Ты обиделась?
- Да! - резко сказала она.
- Тогда я иду извинятся.
Глава 18
За окнами темно. Фонарики возле дома реагировали на звук и иногда загорались, когда через дом от нашего лаяла собака. Я думал, что лучше: взлом с проникновением, или обман бабушки, с последующим незаконным проникновением, но без взлома. Что если бабуля будет рада увидеть мужа, пусть и иллюзорного? Есть ли в этом что-то плохое, кроме того, что объективно это ложь? А если я не буду говорить, что я ее муж, она ведь сама можем увидеть его во мне. Верно? Что там было, пили вино до глубокой ночи? Я же могу ничего не говорить. Возьму бутылочку грузинского вина, приду к ней. Ну выпью один бокал, вряд ли бабушке надо больше, быстро возьму ключик и сбегаю за часами. Верну ключ обратно и пойду спать. Звучит просто.
Катя не проснулась от моих сборов. Я вышел из дома, и встретил на крыльце Стаса. Я не слышал, как он спускался сверху, а потому испугался.
- Блин, Стас, ты? - фонари зажглись от моего голоса.
- Я. Не спится?
- Ну, да. Решил пройтись немного. А ты?
- Да вот... сижу. Думаю то-сё. Кровать удобная? - спросил он совершенно просто и не двусмысленно. - Все в порядке?
- Катя уже второй сон видит. Все хорошо, спасибо.
- Не за что.
Я стоял позади него, облокотившись на тяжелые деревянные перила. Он смотрел куда-то в сторону беседки или дальше. Ветер приносил отголоски наступающего ночного холода. Дрожь пробежала по телу под футболкой. Стас сидел неподвижно.
- Тебе не холодно? - спросил я.
- Нет. Да я уже пойду сейчас. Спать надо. Если хотите, я вас завтра отвезу в город, мне надо утром заехать в офис отца.
- Было бы здорово. Стас, все в порядке?
Он поднялся по ступеням, хлопнул меня по плечу и молча зашел в дом. Через окно я увидел, как мелькнула тень на лестнице и, когда самым громким звуком стало мое дыхание, пошел к беседке. Там за диваном я нашел бутылку грузинского. Взял одну и пошел к воротам. Я не нашел, где они открываются, однако под ними хватало места, чтобы проползти. Весь в пыли, расцарапанный мелкой галькой, я вышел на Новую улицу, повернул налево. Я понял, что пошел не туда, когда увидел магазин на остановке, вход в который освещал одинокий сутулый фонарь. В круге света безразлично курила продавщица. Я сделал еще шаг и наступил на мятую банку пива. Продавщица повернулась на звук и сдвинула брови.