Я открыл приложение, но экран моргнул и погас. Я нажал кнопку блокировки - экран загорелся. Провел пальцем по экрану, показался дисплей с иконками, только как я не тыкал в иконку, приложение не отзывалось. Тогда я решил поступить как дикарь и позвонить, почему-то многие сверстники возненавидели классические звонки, но и тут телефон воспротивился. Я провел пальцем по экрану, чтобы открыть приложение, находящееся на другой странице, но вместо того, чтобы перейти на нее, экран остался на месте, создав след из иконок приложений - так мы веселились на уроках информатики в школе, где стояли древние компьютеры, зависающие от любого косого взгляда: на экране вылезало оповещение на английском языке, но оно нам ничего не говорило, оно служило кистью, ведь стоило только чуть сдвинуть окно - оно оставляло за собой след из десятков таких вот окон. Одно дело старые компьютеры, и совсем другое - смартфон, которому нет и года. Я водил пальцем по бесчувственному экрану, зажимал кнопку блокировки, пытался вскрыть крышку, чтобы достать батарею, но только сломал край ногтя.
- Что-то случилось? - спросил Паша.
- Да вот, телефон. Совсем погнал.
- Можно? - он протянул руку.
- Конечно.
Паша взял взбунтовавшееся устройство.
- А, вот оно что... - сказал он и зажал телефон в руках, будто поднял с земли обмороженную птичку. - Все понятно.
- Что с ним?
- С ним? - спросил Паша и улыбнулся. - Ничего.
Он взял телефон в одну руку и пару раз провел по экрану пальцами. Каждое движение он сопроводил едва заметным кивком.
- Все в порядке, - наконец, сказал он и протянул устройство.
Телефон был горячим, будто на нем пытались играть в «Ведьмака 3». Но он заработал. Иконки больше не растягивались гусеницей из своих копий. Страницы перелистывались. Я открыл сообщение.
Ты где? Сходим куда-нибудь сегодня?
Скоро приеду. Сходим, - ответил я.
- Спасибо, Паш, - сказал я, но он ушел, пока я оценивал работу. Увидел его уже за соснами, в ста метрах от меня. Он расставлял самодельные ловушки для воронов. Я как-то спросил, чем они ему навредили, а он только говорил, что прочел о них что-то в одной книге и теперь должен убедиться в прочитанном. Я вновь не стал тревожить расспросами мир, который удобно устроился под черной кепкой. Одно я понял: ответы Паши запутывают сильнее неведения.
Полчаса спустя я сел в автобус «131» и поехал в город. Колонка надо мной всю дорогу потрескивала, а вместо женского голоса объявляющего: «Светлый», «Подшипник», «Герцена», доносился не то битбокс, не то примитивный, вымерший язык из щелчков и скрипа. Но это не помешало уснуть. То была пятница, совершенно неожиданно ставшая выходным, после того, как препод по травматологии решил сократить цикл на одно занятие. За окном еще попадались остатки сугробов, закрытые от солнца придорожной грязью, где-то нехотя пробивалась зелень.
Проснулся я за три остановки до общежития, в который раз убедившись в некотором внутреннем GPS-датчике, что работал на энергии подсознания. Время было около часу дня, с Леной договорились встретиться ровно а два, когда закончится ее занятие. У нее шла госпитальная хирургия. За час я успел принять душ, благо очередь в него была только по вечерам. Съел тарелку макарон, заправленных соевым соусом, чтобы в кафе оплатить ее заказ, а самому обойтись каким-нибудь супом. К двум часам я был уже возле клиники, где проходили ее занятия.
- Где был? - спросила она, взяв меня за руку.
- К деду ездил.
- Ясно.
За разговором ни о чем мы дошли до кафе, где подавали китайские и японские блюда в русской интерпретации. В том смысле, что рыба была не самая свежая, в роллах преобладал рис, а в лапше попадались куски гибрида стручковой фасоли и пластика.
- Что у них с музыкой, блин? - спросил Лена.
Только после ее слов я обратил внимание, что вместо привычной попсы из колонок у потолка доносился хор сверчков, в аккомпанементе погремков гремучих змей. Звук иногда прерывался и тогда на секунду вырывался голос спрашивающий о любви некой Кики, затем из трескотни возник голос, который сказал, что стоит быть ...so cold, to make it in this world...
- Достало, - сказала Лена.
Я согласился.
- Как ваш контуженый?
- Так сегодня было пары.
- Точно. А наш дедуля спрашивал сегодня, кто изобрел первые медицинские перчатки. Ты вот знаешь?
- Нет.
- Некий Земмельвайс заметил, что в больнице, где он работал, высокая смертность среди новрожденных и рожениц. Он заставил всех сотрудников обрабатывать руки хлорной известью и смертность упала. Это еще в девятнадцатом веке было.
- Забавно, что трепанацию человечество делало еще в каменном веке, хотя и не ясно с какой целью, а вот руки мыть научилось только в девятнадцатом. И он же придумал перчатки, этот Земмельвейс?