- Губка Боб! - обрадовался я. Катя так называла свою косметичку из-за рисунка. - Может ты взяла? Может чисто автоматически...
И она взяла. Я нашел щипчики. Ногу я поставил в ванную. Включил холодную воду. Смыл пыль и кровь. Рана находилась не в самом удобном месте, если слово удобно вообще применимо к слове рана. Хотя, конечно, все относительно. Рана всегда неудобна для обладателя, но бывает удобная для хирурга. А если раненный и есть хирург, есть ли тут конфликт интересов? Ладно, сказал я себе, потом пофилософствуешь. На самом деле мне не хотелось погружаться щипчиками в разорванную, пусть и поверхностно, мышцу. Раскрыл края раны двумя пальцами и наклонился поближе к икре, чтобы увидеть хоть какой-то край осколка. Наверное в такой позже женщины бреют ноги. Все, хватит! Давай уже. Я еще сильнее развел края и увидел блик. Там, на самом дне. Задержал дыхание и ввел края щипчиков в рану. С первого раза не вышло, я только затолкал глубже.
- Не спеши... - говорил я себе, - надо достать... надо... кхм...
Второй раз я отщипнул чуть-чуть от порванного края мышцы. Чуть не закричал. Соберись, твою мать, даля я себе команду. Секунду потерпеть не можешь?
- Могу, могу, могу...
Щипчики в третий раз пошли в рану. Уперся во что-то твердое. Раскрыл пошире, уперся в мышцы, провел кончики чуть глубже, схватил и вытащил. Осколок со звоном упал на дно ванной и, подхваченный водой, покатился в слив.
- Туда и дорога, - сказал я на прощание. Щипчики были в крови. Я положил их на край раковины, не зная, что с ними делать. Под ними тут же образовалась розовая лужица. Я включил холодную воду, включил на самый сильный напор, чтобы промыть рану, а заодно вызвать хоть какой-то спазм сосудов.
- А я думала, где ты? - послышался сзади голос.
Катя шла ко мне, потирая глаза. Шла в еще одной моей майке, которая тоже стала ее пижамой. Она щурилась от света, в итоге решила не бороться с ним и зашла с закрытыми глазами. Она прижалась к моей спине и обняла.
- Ты мокрый... - сказала она. - Почему ты весь потный?
- Я ходил на улицу. Не могу уснуть.
- Да, там так жарко?
- Не сильно. Я немного пробежался, ну, чтобы устать посильнее.
- Какой неугомонный... - Катя все еще не открывала глаза, чтобы те не привыкали к свету. А я смотрел на щипчики, которые лежали на краю раковины. Ее щипчики для бровей, на которых остался маленький кусочек запекшейся крови.
- Саш, мы уже достаточно близки, чтобы...
- Чтобы что?
- Ходить в туалет друг перед другом. Я по-маленькому, - словно оправдываясь, сказала она. - Ты же все равно сейчас пойдешь в душ, да?
Я понял, что мне и правда стоило бы принять душ, чтобы хоть как-то успокоится от ночных приключений.
- Ты знаешь - да. Я пожалуй приму душ. Давай мы сделаем так, - я выключил свет в ванной. - Он мне все равно не нужен. Я залез в ванную, потянулся за щипчиками, чтобы убрать их с раковины, но они выскользнули из пальцев.
- Что-то упало, - зевая, сказала Катя.
- Да, да. Я сейчас... - я подобрал щипчики, положил их на дно ванной и прижал ногой.
Когда Катя вернулась в спальню, я вышел. Полотенца у меня с собой не было, поэтому пробежал голышом через коридор, вышел на крыльцо и швырнул щипчики через забор.
- Куплю другие, - пообещал себе и вернулся в спальню. Вытерся полотенцем. Посветил телефоном на рану, не такая большая, как мне казалась сначала. Наверное, кровь усиливала впечатление. Стоит ли говорит, что той ночью я не уснул. Я лежал в кровати и каждые пять минут ощупывал икру, не течет ли кровь, не открылась ли рана. Затем началась паранойя, что я не заметил еще одну рану, может у меня вообще все ноги в ранах. Тогда я проводил ладонями по ногам от самой паховой складки до кончиков пальцев - ничего. Тут я вспомнил, что я ведь забрал часы. Сверток я сунул... А куда я его сунул. Я встал с кровати, Катя, не просыпаясь, перевернулась на другой бок.
Нашел сверток в карманах шорт. Я развернул пыльный кусок тряпки, от которого снова запершило в горле. Чтобы не разбудить Катю, я вышел обратно на крыльцо. Свет включился сам. Я сел на ступеньку и убрал тряпку положил часы на ладонь. На золотом, хоть и почерневшем от времени, корпусе был витиеватый вензель. Чьи-то инициалы, то ли «АВ», то ли «ЛВ», но скорее всего это не русский, а латинский шрифт, учитывая историю часов. Крышка открылась легко. Циферблат скрывало стекло, лишь немного потускневшее за годы, проведенные под крышкой. Стрелки не шевелились. Последний раз они двинулись к отметке 11:46, интересно, дня или ночи? Я решил, что ночи, ведь так куда романтичнее. Часы удобно лежали в руке. И сейчас выглядели стильно. Подумал, что если бы у меня были подобные, я быть может окружил себя неким ореолом загадочности, или, что скорее всего, ореолом чудачества. Но часы не мои, не стоит на них заглядываться. Я закрыл крышку. Теперь что? Теперь надо получить за них деньги. Где вообще это делать: в ломбарде, в антикварном? Может есть какой-нибудь аукцион, где за них выложат кучу денег. Вроде на Ebay было что-то подобное. Надо поспрашивать.