- Ну тут таких нет. Зато есть вот это, - Катя указала рожком, - рай эпилептика. Точнее место, которое эпилептика в рай отправит. Тут женщины могут ходить часами.
- Пока обонятельные луковицы не онемеют.
- Даже для этого там стоят чашечки с кофейными зернами, чтобы ты мог освежить рецепторы. Это как с имбирем и суши. И посмотри туда и туда, - Катя провела рожком справа налево. - На диванах сидят одни мужики. Смиренно ждут, уткнувшись в телефоны. Эти диваны должны быть самыми удобными, тут коэффициент ожидания - если такой вообще есть - самый высокий. А теперь, - Катя встала и угрожающе шагнула в сторону магазина косметики, но остановилась. - О... мой... бог...
- Что там? - я обернулся.
Позади нас находился отдел женской одежды. Судя по названию - немецкой. За стеклом стояла парочка манекенов. Причем мужской почему-то стоял без головы. Я решил, что это от безумной любви к манекену-девушке, но о ее чувствах к соседу можно было только догадываться, ведь ей на лице не изобразили даже глаз. На манекене-мужчине был черный деловой костюм, на девушке голубое летнее платье. Между ними стояла табличка, на которой яркими красными цифрами объявлялось...
- Скидки пятьдесят процентов! Саш, мы идем туда, - Катя указала рожком мороженного.
- Думаю, с мороженным нас не пустят.
- Тогда держи, - она отдала мне рожок, - а я на разведку.
- Может доедим и сходим вместе? - спросил я, но она не услышала. Ее не было чуть больше пяти минут. Ее рожок уже начал заполнился растаявшим мороженным. Свои я съел давно и начал подъедать ее мороженное.
Тут он выбежала.
- Саш, я нашла. Оно стоит семь пятьсот.
- Отлично, - я потянулся за кошельком, в который убрал деньги. Я протянул ей обе купюры по пять тысяч.
- Точно не дорого?.. - она прижала руки к груди и сжала губы.
- Точно, Кать. Держи.
Она вышла спустя еще пару минут. Платье она надела сразу. Сказала, что нет сил терпеть. Джинсы и футболку она убрала в пакет.
- Ну как?
- Очень красивое. Тебе идет.
- Правда?
- Конечно.
- Спасибо, Саш. Очень приятно, - Катя села рядом со мной, положила голову мне на плечо, и сжала мою руку.
- Только вот я съел твой рожок, пока тебя не было.
- Переживу.
- Вообще не пора ли нам пообедать? Еще две пятьсот осталось, так?
- Да.
- Что насчет полноценного обеда? На четвертом же есть ресторанный дворик. Мне давно нахваливают итальянскую еду, которую там подают.
- Mamma mia! Ну, пошли. Только если я запачкаю платье томатным соусом, - он задумалась. - А, махнула она, - рано или поздно все равно запачкаю. Конечно, лучше поздно, чем рано. Лишь бы там не говорили о Неаполе, я больше не вынесу.
Фудкорт занимал большую площадь. Столиков стояло около сотни. Мы заказали по тарелке карбонары и сели возле окна.
- Это окна затемняют так, или на улице потемнело? - спросил я.
Катя достала телефон.
- Блин, будет дождь, - сказал она, глядя в экран. - Может мы успеем до дома?
- Не знаю.
Облака наливались чернотой прямо на глазах. Тучи свешивали тяжелые животы над высотками и сбивались в гроздья, а гроздья сливались в широкое до горизонта полотно, которое смотрела на наши планы добраться до дома сухими со злобной усмешкой.
Как только мы вышли из «Золотого каравана» пошел дождь. Катя закрывалась пакетом, но это не сильно помогало. На остановке мы кое-как втиснулись под козырек. Подъехал автобус и забрал половину прятавшихся. Места стало больше, но из-за того, что дождь усилился, вдоль дороги образовались ручьи, а проезжающие мимо машины с удовольствием их нам демонстрировали. Все опять сбились в кучу, только теперь в глубине остановки. Подъехал наш автобус. Мы сели на заднее сиденье. Катя достала из пакета майку и вытерла ей лицо и волосы.
- Надеюсь, с платьем ничего не будет? - спросил я.
- Думаю, нет. Это же обычный дождь.
Катя дрожала. Я приобнял ее, энергично гладил ее плечи, пока мы не доехали до дома. Там дождь шел не так сильно. Либо он опередил нас и уже излил всю ярость на наш район, либо он еще только надвигался, отослав вперед предвестника в виде слепого дождя.
То ли от внезапного похолодания, то ли от двух быстрых пробежек, а может и от всего вместе у меня заболела нога. Бинт размок еще после первой пробежки и я его выбросил его в урну на остановке. Когда я поднимался на второй этаж, каждый шаг отдавал острой болью куда-то внутрь.
- Снова болит? - спросил Катя.
- Покалывает. Ничего страшного. Давай только не будем бинтовать?
На следующий день Женя вытащила Катю на повторный тур по магазинам, но теперь в ее честь. Я предложил пойти с ними, но Катя сказала, что не хочет подставлять меня.
- Пусть хоть один спасется, - сказала она перед выходом.