- Шею свернешь, - услышал я.
Рядом со мной села женщина. Она улыбалась ярко-красными губами, покрытыми трещинами. Вокруг рта, лучами расходились морщины. Уже старая, чтобы так ярко краситься, но еще молодая, чтобы не красится вообще.
- Закройте окно, молодой человек.
Я открыл окно, когда до меня дошли пары алконоидов и забыл закрыть его после того, как те вышли. Закрыть было не трудно, но я оглядел салон - мест полно, двойные, одинарные. Зачем же было садиться под окно?
- Шею свернешь, - сказал она опять. - Закрой, закрой, - кивнула женщина использую нос, вместо указки, чтобы я точно понял, какое окно закрыть.
Спустя сорок минут я был у цели. Я прошел ту часть кладбища, где обычно обитал Паша, но его не нашел. Потом вернулся к сторожке у входа.
- А Паша тут? - спросил я нового сторожа. Они менялись с завидной регулярностью, только Паша оставался неизменен.
- Кто его знает, - сказал человек, не отрываясь от боксерского поединка, что шел по телевизору. - Ты дальше посмотри, в той стороне, - он лениво указал рукой куда-то в стену.
- Наши хоть выигрывают? - спросил я.
- Тут наших-то нет. Казах да болгарин. Кто из них наш?
- Казах, очевидно. Они ближе.
- А, - махнул он. - Что так, что так - ничья. Они пока пристреливаются, хотя у болгарина удар потяжелее будет. Есть в нем это... - сторож щелкнул пару раз пальцами, выманивая слово из недр мозга. - Злоба - во! Есть в нем злоба. Такой может на характере драться, если техника подведет.
- Ладно, не буду мешать. Алга Казахстан!
- Чего?
- Вперед Казахстан, говорю.
- Ну да, туда.
Я вернулся в другую часть кладбища. Прошел мимо могилы деда, кивнул ему, точно встретил приятеля в торговом центре или на улице: я тебя, приятель, видел, только сейчас занят, но мы еще поболтаем.
Наконец, появился Паша. Черная куртка мелькнула между соснами. Я пошел следом. Он оказался совсем в другом месте, намного правее, чем я ожидал. В руках он держал небольшой деревянный ящик, издали похожий на коробку для обуви.
- Паш, - помахал я. - Можно тебя на минуту?
Он только приложил палец к губам и пошел дальше. Следом пойти я не мог. Паша пошел к поляне что лежала за кладбищем, а дороги там совсем не было. После растаявшего снега земля была рыхлая, с удовольствием разъезжалась под ногами. Вдруг он остановился.
- Тебе срочно? - спросил он.
- Да!
- Тогда погоди минут семь.
Я кивнул. Почему семь? Не пять, не десять, а семь. Для интереса я поставил таймер на семь минут, а сам решил, пройтись, чтобы к окончанию семи минут вернуться на то же место. Некоторые оградки, как и участки за ними, выглядели ухоженными. Кто-то навещал ушедших близких также часто, как и я деда. Странно, что мы никогда не пересекались. Большинство же могилок были заброшены, забыты. Кого-то, может, и не забыли, просто умерший был последними в роду, который прервался либо физически, либо идеологически. Я слышал, что у людей бывают обиды такие, что никакие родственные узы не способны удержать их рядом. Не каждый считает, что стоит поддерживать отношения с кем-то только из-за наличия общих генов. В этом есть правда. Одна оградка была совсем жалкой. Железные прутья изъела ржавчина, они покосились, завалились друг на друга, часть пропала неизвестно куда. Сам участок зарос сухой мумифицированной травой, что за зиму даже не прогнулась под весом снега. Природа будто решила помочь и оградила памятник от любопытных глаз стеной из окаменевших стеблей. Я разглядел только верхнюю половину изображения на плите. Покойный - женщина. На портрете она смотрела куда-то вниз и улыбалась, за ней виднелась кирпичная стена с узким высоким окном, над которым те же кирпичи выложили аркой. На кирпичах, образующих арку, угадывался рисунок, будто бы плюсики или крестики. Куда смотрела женщина на портрете? Казалось, что смотрит на траву, что окружила памятник, но куда на самом деле? Я обошел участок сбоку, чтобы найти хоть какую-то щель в траве и нашел. Изображение заканчивалось на середине груди. Она смотрела вниз и немного направо, и, вроде как, улыбалась. Руки ее прижимались к телу, точно она держала, нечто тяжелое или очень ценное, что не попало на изображение. Интересно, зачем художник по камню изобразил здание позади, но не изобразил то, что на руках? С этого угла я прочитал и имя покойной: Антропова Нина Васильевна 14.02.1941 - 13.02.2016 гг.
Тут же возникло ночное сообщение. Прямо перед глазами, даже без телефона. Не какая-то его часть, а целиком, со всеми деталями. По телу пошла дрожь, точно теперь сообщение разлилось по спинному мозгу, а от него по всем нервным окончаниям, и теперь вместо телефона, вибрировало мое тело.