На пилястрах висели картины. Вроде бы даже руки одного человека - все картины показывали зиму в городе, где я и учился. На одной из них художник изобразил ту самую «Медсанчасть №3», на другой я увидел главный корпус медицинского университета. На ближайшей картине, где художник изобразил роддом, я разглядел подпись Кузнецов А.
Тем временем староста договорила с медсестрой. Она подошла ко мне и пожала плечами.
- Сказала, что ей не платят за подсказки студентам, да и вообще она занята, - передала староста.
- А что насчет Кузнецова А? - спросил я медсестру.
Медсестра вздохнула тяжело. Она все делала тяжело, даже моргала с неохотой. Она бы явно предпочла не шевелиться вообще, только чтобы перед глазами мелькали страницы с акционной косметикой.
- А что с ним? - спросила она. Третий подбородок от недовольства выкатил вперед, как бурдюк с ядом.
- Он тут лечился или работал?
- Ты думаешь, я помню всех, кто здесь когда-то лечился или работал?
Тяжелые вздохи, закатывание глаз на каждом втором слове, ответы вопросами на вопрос - все ее действия кричали о том, что бы я отвалил. Потому я продолжил:
- Я думал, что вы знаете почему у вас все стены изрисованы Кузнецовым.
Тут она подняла глаза, но не на меня, а на стены. Взгляд ее пролетел от входа в отделение до процедурной в другом конце и вернулся к каталогу. Она еще раз тяжело вздохнула. Среди шума, создаваемого ее огромным ртом, мне послышался осколок какого-то матерного слова.
- Спасибо, - сказал я ей, сам не зная за что.
Староста стояла чуть в стороне и махала мне рукой. Я подошел.
- Вот вторая палата от поста?
- А вот, лампа, которая не горит, - она подняла указательный палец.
Над дверью выбухал плафон, похожий на гигантскую круглую таблетку. Снаружи его покрывали застывшие капли штукатурки, изнутри он был черным, точно в стене позади него был тайный проход в одну из курилок подземного перехода.
- Генерал был точен в указаниях.
Мы зашли в палату. Шесть пустых кроватей со смятыми простынями. На прикроватных тумбочках лежали конфеты, фрукты, соки, бутылки с водой, печенья, на некоторых лежали кнопочные телефоны, а на одной лежала книга. Я взял ее и прочитал первое, что попалось на глаза: Спустился Персей, подошел ближе, и понял, что не скульптор создал это чудо красоты. Живая дева смотрела на него так жалостно, так умоляюще, что дрогнуло сердце героя. "Кто ты? — спросил Персей. И почему прикована к этой пустынной скале?".
- Положи! - сквозь сжатые зубы, как бы старясь говорит тише, прорычала староста.
В палату зашли пятеро. На одежде, пальцах рук и волосах они принесли запах свежевыкуренных сигарет. На нас они даже не посмотрели - для них мы слились с больничным окружением: мы такая же часть этого места, как стойки для капельниц, гремящие колесами тележки с едой для тех, кто не ходит, и молчаливые санитарки, моющие палаты три раза в день.
- Здравствуйте, - сказал я, обращаясь сразу ко всем. Только после этого пациенты выделили нас из общего фона. - Нам нужен Колосов Владислав Владимирович.
Никакого бодрого Я! мы не услышали, но четверо пациентов посмотрели на человека, что сел на кровать у окна. Не поворачивая головы, он лег, достал здоровой рукой из кармана спортивных штанов телефон и начал что-то печатать.
Мы подошли.
- Владислав Владимирович? - спросил я.
- Ну...
- Мы студенты шестого курса, - я представился сам, представил старосту. - Мы будем писать учебную историю болезни по вашему случаю, можете уделить нам пятнадцать минут?
- Пятнадцать? - переспросил он.
Я заверил, что ни минутой больше. Он согласился. Староста достала телефон и включила диктофон, чтобы все сказанное им и нами мы могли переслушать в спокойной атмосфере общежития, - с тараканами, падающими с потолка, и соседями, выпивающими за стенкой, - и оформить в историю болезни. Законом, конечно, запрещено делать подобное без согласия пациента, но ведь и курить на территории больницы запрещено. Негласная поблажка для них - негласная поблажка для нас. Нам запрещали также фотографировать результаты исследований пациента, и некоторые преподаватели сидели с нами, чтобы никто не вздумал нарушить закон. Но большинство приносили результаты анализов, УЗИ, рентгеновских исследований, КТ, МРТ и оставляли нас с ними наедине, предупреждая, что ничего из переписанного не должно оказаться в интернете, ведь был в Москве один случай, и там всех причастных уволили либо отчислили.