Я бы обязал, чтобы студентам с третьего курса говорили, что есть такой человек, как Георгий Эдуардович. Сидит он обыкновенно на пятом этаже областной клинической больницы, в своем кабинете. Если зайти тихо, чтобы он вас не услышал, вы увидете, как он что-то смотрит в айфоне. Иногда это статьи на английском. Иногда, это мемы. Однажды он начал нашу пару с таких слов.
- Ну, что? Я вас поздравляю.
- С чем?
- Сегодня некий господин Маск запустил свою машину на солнечную орбиту. Сам-то он, как я понял, остался тут с нами. А машина теперь там, - он указал пальцем в потолок. - Молодец, я считаю. Он же этим что-то важное хотел сказать, иначе я просто бы его не понял.
- Что он хотел сказать, Григорий Эдуардович?
- Вы не поняли, да? - он слегка улыбнулся. - Он так сказал, что пора бы отбросить подальше все эти машины и начать побольше ходить. Я это так вижу.
Вся группа ныла, что не хочет уходить с его цикла. Я хоть и не ныл, но тоже уходить не хотел. Да, мы далеко ездили, но нам хотелось ездить на эти пары. Но цикл закончился. Впереди нас ждал цикл сердечно сосудистой хирургии, где каждое занятие вели разные преподаватели, но принцип пар был один: поглядите сколько у меня патентов, поглядите сколько я тут всего исследовал, а вот, кстати, мои фото с профессором из американского... Они будто пытались заработать в наших глазах баллы, для какого-то подпольного соревнования у кого академичность академичнее, докторантура более докторская, профессура более профессорская. Но никто не просил нас отметить, чьи занятия нам запомнились больше всего. Выходит, что это было обычным самолюбованием.
От ординатуры я ожидал еще меньшего. Практически все знакомые говорили мне, что никто учить тебя не будет. Учись сам и сразу. Ждать помощи не от кого. Были и исключения, но зная мою везучесть, не приходилось уповать на то, чтобы попасть под крыло какого-то матерого врача. Сидя на тех соревнованиях по самбо, глядя на двух пожилых тренеров, которые о чем-то тихо беседовали, а иногда бросали быстрые взгляды на подопечных, я думал, что в спорте роль тренера переоценить трудно. Мне бы тоже хотелось в случае каких-то вопросов, в случае тупиковой неуверенности набрать номер и спросить:
- Алексей Измайлович, а что мы будем назначать при комбинации ИБС и фибрилляции предсердий?
Или
- Григорий Эдуардович, день добрый. Подскажите, тут полифокальные затемнения, думаю саркаидоз, но есть несостыковки... Да, сейчас пришлю фото.
С одной стороны можно сказать, что на приеме-то я буду сидеть один, что правда. С другой стороны хотел бы пациент получить рекомендацию от врача, неуверенного в своих словах? Думаю, на всякий случай такой номер должен быть у каждого. У меня его не было.
После соревнований мы с приятелем зашли в армянскую шашлычку, что стояла на остановке недалеко от спортивного комплекса. Он рассказал мне о всех бедах спортивной медицины в нашем городе.
- Ну смотри, Саня: так вышло, что все завязано на спортивном диспансере. Все школы, секции, кружки, которые работают официально, по всем правилам, должны приходить к нам на осмотр раз в шесть месяцев. При этом спортсмены идут с восьми утра до двух дня, общие анализы у них берут только с восьми до десяти, считай только у трети, биохимию же берут только по четвергам тоже с восьми до десяти, тут ты сам подсчитай охват. УЗИ вообще у нас нет - отправляем в первую детскую. Узкие специалисты работают в разные дни. Постоянно слышу, что мамы и папы не могут отпрашиваться с работы каждый день. А что я могу сделать? Ничего. Расписание формирую не я.