Возвращаясь с соревнований, я задержался во дворе. Сел на лавку у подъезда. Слушал, как надрываются одомашненные звери. Тополиный пух летел крохотными духами, плавно спускался по воздушным ступеням, улетал куда-то за сосны, за которыми алым медальоном висело предзакатное солнце. Ветер пригнал к ноге чей-то пакет. Отлепил его от ноги и бросил в урну, возле лавки, но она была переполнена и ветер снова подцепил пакет и тот отправился дальше, зацепив куст шиповника, лавочку у следующего подъезда, после чего скрылся из виду, улетев вниз по лестнице, что вела к частному сектору.
Потом солнце зашло. Духота никуда не делась. Только кровососущие мошки чуть успокоились. Домой идти не хотелось. С квартирой все было в порядке. У нас с Леной - нет. Мне казалось, что мы оба понимаем, что ничего у нас не выйдет, только ждем, чтобы другой сделал последний шаг. Точку поставит злодей. А злодеем должен быть не я. Много раз собирался сказать, что нам пора расстаться, но она говорила, что любит меня, точно чувствовала, что я вынашиваю что-то недоброе. В ответ на такое я не мог сказать, что нам пора расстаться. И что же я говорил? Я говорил, что тоже люблю. Врал. Не знаю, врала ли она, но, думаю, да. Но зачем? Зачем она говорила это? Может, выдавала желаемое за действительное. Может, это была некая мантра, которая должна была изменить реальность. Она в подобную чушь не верила. Но почему-то верила, что у нас все будет хорошо. По крайне мере она так говорила. Я только кивал в ответ. А последнее время она стала говорить о свадьбе. Со мной. Неужели она действительно видела меня своим мужем? Я не мог ответить ничего вразумительного. Она атаковала, я оборонялся. Мы ссорились. В итоге она кричала, чтобы я наконец ее бросил, но и в тот момент я этого сделать не мог. Будто один персонаж фильма просил второго его прикончить, но второй не такой. Бэтмен не убьет Джокера, равно как и Джокер не может убить Бетмена. Они застряли в порочном круге, полном когнитивных ошибок и психических расстройств. Сотни выпусков комиксов, сотни серий мультфильмов и несколько полнометражных картин превратили их в созависимых. Один без другого просто не существует. Но в этом нет ничего хорошего. Благо от наших отношений с Леной страдали только мы, а не миллионы жителей Готема.
Когда я пришел домой, она сидела за своим маленьким ноутбуком. Сидела в наушниках, хоть никого в комнате, кроме нее не было. «Секс в большом городе» или «Бойцовский клуб», подумал я, но ошибся. На экране скакали три африканца или афороамериканца, а может латиноамериканца. Три черных парня - в красной майке, в зеленой и синей рубашках - сменялись кадрами с собаками разных пород, дальше появлялись девушки на совсем неженской машине, с сетями для ловли тех самых собак. Затем снова появлялись парни но поодиночке. Когда один из них что-то кричал на фоне берега океана, Лена вздыхала.
- Что это?
- А? - она вытащила наушник.
- Что за клип?
- Да старье всякое пересматриваю, которое на ноуте нашла. Хочешь посмотреть мои школьные фото? Знаю, что не хочешь, но вдруг...
- Не хочу. Я бы сейчас спать лег, если честно.
- А есть не будешь?
- Я поел в шашлычке.
- Это чтобы мою еду не есть?
- Нет. Просто мы после дежурства зашли с...
- Ой, да понятно все. Иди уже спи или что ты там хотел делать.
- Лен...
- Отстань.
На следующее утро она еще обижалась на меня, что было хорошим предлогом скрыться на несколько часов. До десяти часов я приехал на кладбище, где в сторожке сидел очередной новый работник.
- Здравствуйте.
- Добрый день, - сказал мужик, ковырявший ноготь на большом пальце стопы. Одет он был, как в моем понимании одеваются деревенские ребята. Монолитные резиновые тапки кислотно-розового цвета, рваные шорты, старая панамка с изображением двух скрещенных костей. Худое тело он решил не прикрывать. И не прикрывал он его похоже с тех пор, как температура перевалила за +20. Настолько загорелый, что родинки казались светлее самой кожи. - Чем помочь?
- Да я навестить.
- Ну это понятно, - ноготь его интересовал куда больше, чем я.
- А Паша тут?
- Паша? - спросил он и вытянул что-то из-под ногтя. Он поднес объект к лицу. - Колючка, прикинь, - сказал он, наверное, мне. - Паша, - только тогда он посмотрел на меня, - тут ли он? Да он где угодно, только не тут. Тело его тут, а мозги... - он неопределенно повертел глазами, точно следя за невидимой мухой. - Мозги далеко отсюда.
- Ладно, спасибо.
На самом деле, я даже не знал нужен ли мне Паша. Та история с хосписом казалась выдуманной спустя четыре месяца. Точно это не со мной было. Но, несмотря на проблемы, возникшие после, осталось внутри приятно чувство. Будто я впервые сделал что-то не по чужому наставлению, а как сам хотел - это я про выступление на кружке, про финальную часть. Главную сестру оттуда уволили после проверки, Долговязую, как я слышал, регулярно приглашают в суд. Людей в черном и псевдоюристов выдворили, остались только мормоны. Перемены произошли. Как я понял, к лучшему. От соседа я узнал, что Шаров Дмитрий Евгеньевич в последние дни практически не принимал обезболивающие препараты. Он смеялся и хватался за грудь, но не мог перестать смеяться. Как только успокаивался - начинал смеяться опять. И это после моих слов. Дочь хотела выяснить, кто к нему приходил, но он не выдал. Сказал, что приходил друг и ничего не просил, ничего не забрал, а только оставил подарок. Наверное, для этого мне и нужен был Паша, чтобы поделиться результатами.