Позади дивана, на котором я сидел, висели три плаката, изображающие анатомию кота, собаки и, почему-то, лошади. Я привык к рисункам, на которых человека резали по всем возможным плоскостям, но вот такого еще не видел. Глядя на это, подумал, что какой-нибудь чувствительной хозяйке малютки чихуахуа может поплохеть от сагитального среза ее любимца. Улыбнулся, представив, как та театрально закидывает ручку и охает. Администратор Кристина недобро на меня посмотрела. Видимо решила, что меня позабавила половина кота, у которого видно розовые петли кишечника. Больше я на плакаты не смотрел.
Пару минут спустя открылась дверь смотрового кабинета. Вышла девушка в хирургическом костюме, верх его украшали мордочки щенков и котят, низ - печения в виде косточек и рыбок. Девушка посмотрела в коридор.
- Никого, - сказала она, чем несколько меня расстроила: я все же кто-то. - Выходите, - она дала отмашку человеку с пыхтящим животным и пошла к администратору.
Из смотрового кабинета вышла женщина. Одета она была в светлые брюки, майку и резиновые рыбацкие сапоги. То, что было на поводке не желало выходить.
- Пошли, Тима! Ну давай уже. Пошли!
Тима не шел, Тима пыхтел из глубины смотрового кабинета.
- Давай, ну! - женщина потянула сильнее. Царапая когтями пол в коридоре, появился и сам Тима. Полутораметровый черно-желтый ящер. Тима раздувал мешки под нижней челюстью, что и сопровождалось пыхтением. На каждые три таких звука, он высовывал раздвоенный язык, едва ли уступающий по толщине моему большому пальцу. Я Тиму не заинтересовал, он обернулся на хозяйку и потопал к ней. Звук его шагов состоял из двух частей. «Шлеп» - опускались его подошвы, «цк» - ударялись об пол его когти.
В четыре «шлеп-цыка» он добрался до ног хозяйки попытался укусить ту за пятку. Ящер раскрывал рот так широко, как мог, пыхтел сильнее прежнего. Он казался недовольным, будто даже он понимал, насколько несоответствуют сапоги остальному образу.
- Тима! - крикнула она и оттащила его за поводок.
Три «шлеп-цыка» и Тима опять у ее ног.
- Доктор, а когда у них заканчивается этот брачный период, а?
- К сожалению, только осенью.
- Что же нам делать?
- Не стоит выпускать его из вольера, пока этот период не закончится.
- Но Тима так любит гулять.
- Тогда вам стоит запастись сапогами для всей семьи.
Пока хозяйка Тимы рассчитывалась за консультацию, ящер приметил меня. Когда поводок натянулся, а до меня ему оставалось еще десяток «шлеп-цыков», он раскрыл рот и приподнялся на задних лапах. У него во рту не было ни одного зуба.
- Да сколько можно, Тима! - женщина дернула за поводок, и ящер упал на спину. - Все, пошли!
Рассчитавшись, она взяла его на руки, обхватила морду руками и покинула нору «Доктора Лиса».
Администратор что-то прошептала на ухо ветеринару, та посмотрела на меня через плечо. Она расписалась в документе о приеме Тимы и подошла ко мне.
- Привет, - совсем другим тоном сказала она. Улыбка ее показалось ненастоящей, ведь никто так открыто не улыбается в России при первом знакомстве, а может она считала, что мы уже знакомы, раз переписывались до этого.
- Здравствуйте... привет, Катя. Я Александр.
- Я поняла, - кивнула она. - За Степаном. Я все помню.
- Да, но мне сказали, что тут нет собачьего приюта, а только клиника.
- Все верно, у меня заканчивается смена и мы вместе пойдем за Степаном.
Почему же она меня пригласила к себе на работу, а не сразу в приют для собак, подумал я. Наверное, он находится в какой-нибудь поселке, куда везет только такси и то не каждое, и она не хочет тратить на это денег.
- Или ты передумал?
- Что? Нет, нет.
- Хорошо. Меня вот-вот должны сменить. Я пока переоденусь. Тебе предложили кофе или чай?
- Я выбрал воду.
- О, ну тогда можешь налить сам, кулер...
- В том углу, - закончил я за нее.
- Да! Ну все, я переодеваться, - уходя, сказала она то ли мне, то ли администраторше.
Она оставила меня наедине с первым впечатлением и тонким шлейфом духов. За недолгую жизнь у меня сложилось свое мнение о женской красоте. Чисто субъективно, ориентируясь только на собственные чувства, я выделил несколько ее видов. Первый вид я определил, как «Красота звенящая» - слово «звенящая» я выбрал из-за ассоциации с хрусталем или, может, алмазами. Чистая, точная красота. Такое чувство вызывали девушки с острыми, симметричными чертами лица, где все на своем месте, никакой погрешности природы, оплошности фенотипа или брака Создателя. В то же время это красота застывшая и неживая. Я понимал, почему такую девушку можно назвать красивой, но мне с ними было не по себе. Второй тип я назвал - «Красота детальная», здесь все проще и яснее. Когда на фоне вполне обычной внешности есть какая-то одна черта, которая перебивает все остальное: разноцветные глаза, идеально округлая попа, подтянутые спортивные ноги, что не так часто встречается. И третье - «Красота уюта». Тут все еще проще и еще сложнее. Это когда ты не можешь выделить чего-то конкретного, но весь образ целиком создает впечатление абсолютного комфорта. На такую девушку хочеться смотреть, а что самое главное - с ней хочется говорить, ведь зачастую этот тип красоты раскрывается именно через характер и интеллект. Третий тип мне ближе всего. Именно к девушкам этого типа я испытывал самые сильные чувства. Чаще всего не взаимные.