- Я не собачий диетолог, но думаю, разок такое можно поесть. Давай, налетай.
То, что он сделал не назвать налетом, скорее вялый набег. Когда он слезал с сумки, он зацепился за ручку задней лапой и долго плясал на трех лапах, пытаясь высвободиться. Как только я встал, чтобы помочь, он высвободил лапу и приступил к детальному изучению бело-розовой массы. Он фыркал и толкал лапой комочки омлета. Пару раз толкнул языком. Когда он выполнил все собачьи ритуалы и провел все необходимые пробы, я услышал довольное чавканье.
- Нравится?
Он не ответил. Омлет катался перед ним по полу, а он преследовал его хищным розовым моллюском. Колбаса далась ему куда легче. Степа съел ее в первую очередь. Я подбросил ему пару ломтиков со своей тарелки. Когда посмотрел на него в следующий раз, на полу остались мокрые следы и полоски жирных разводов, а сам уничтожитель колбасы и омлета вновь покорял мою сумку с вещами. Но он не лег, а уселся, как фарфоровая статуэтка, широко раскрыв рот и выставив язык. Он шумно дышал и глядел на меня.
- Попить! - спохватился я. - Сию минуту, сэр.
Наполненный контейнер я поставил перед ним, но он посмотрел на него свысока и не пошевелился.
- Ты прав, извини, - сказал я и поднес контейнер к его морде. Он вылакал половину, разбрызгав вторую по себе, по моим рукам и по моей сумке.
Пока я убирал посуду, Степан уснул. Не разбудил его и звук уборки прямо под носом. Когда на полу не осталось следов, я устроился на кровати, взял книгу и читал пару часов, пока за окном не стемнело окончательно. Книгу убрал, когда начало пощипывать глаза. Степан лежал все в той же позе, какую он принял после ужина. Я случайно разбудил его, ударившись об стул. Степан поглядел на меня одним глазом и перевернулся на другую сторону. Со спины он походил на камень поросший мелкой, выгоревшей на солнце травой. Я осторожно почесал ему загривок, он пару раз хрюкнул и захрапел.
Ночью я проснулся от тихого звона и скрежета. Телефон отказался показывать время, ведь разрядился еще вечером, а на зарядку я его не поставил. Спросонья я решил, что в подъезде падают мелкие металлические детали, но, чуть придя в себя, понял, что это кто-то пытается провернуть ключ в моей двери. Я медленно пошел к двери, свет включать не стал, чтобы человек в подъезде не увидел, как загорится открытый дверной глазок. Степан продолжал мерно храпеть, его это нисколько не касалось. В дверной глазок я увидел человека в капюшоне, он склонился над замочной скважиной, неподалеку стояла Ленина сумка. Первая мысль: «Кто-то ограбил Лену, выяснил, где она живет и пришел за остальным добром».
- Да, блять! - шепотом сказал человек.
Я открыл дверь, узнав характерные интонации.
- Привет, Лен, - сказал я. - Ты чего так рано вернулась? Или поздно. И что за кофта наркодиллера на тебе?
- Кофта брата. И ты бы знал, что я возвращаюсь, если бы включил телефон! Какого хрена он у тебя выключен?
- А я его сегодня в руки не брал даже - вот и не знал, что там по заряду.
- В руки телефон не брал?! Поди с этой волонтеркой весь день шлялся, да?
- Ты чего с порога злая такая?
- Потому что ты не встретил меня на вокзале, потому что дома все разосрались насмерть, и я не могла там находиться, и еще из-за кучи разного говна.
Лена выпрыгнула обратно в подъезд.
- Что это за хрень?!
Я обернулся. Позади меня сидел Степан, он зевал, широко раскрывая рот.
- Это Степан.
- Ты взял собаку пока меня не было?
- Ты бы заметила, если бы он тут был при тебе. Глупый вопрос.
- А со мной посоветоваться сначала ты не думал?
Лена осторожно вошла и включила свет.
- Он капец какой старый, Саш. Он еще и слепой на один глаз?
- Это Степан, - сказал я.
- Имя дурацкое.
- Имя, как имя.
Я занес ее сумку в квартиру. Лена тем временем легла одетая на кровать и закрыла лицо руками. Степан забрался обратно на сумку.
- Ну какого хрена все это происходит?
- Ты о чем?
- Обо всем! Почему все вокруг решили меня разом довести, что я вам сделала?
- Лично я не хотел тебя доводить. Я просто хотел собаку. Ты, вроде, знала об этом.
- И ты выбрал именно этот момент, серьезно?! Знаешь что, пошло все на хрен! Я это терпеть не буду.
Она спрыгнула с кровати, за секунду натянула кеды и выскочила в подъезд. Подобное поведение Лены, я знал еще по общаге. Обычно она уходила на какой-нибудь балкон и стояла там некоторое время, пока свыкалась с фактом, что люди иногда поступают не так, как хочет она. Первые разы я ходил за ней, но скоро перестал, ведь понял, что в этом акте куда больше драматизма, нежели настоящего расстройства. Она даже купила себе пачку сигарет, и хватала ее в таких случаях. Видимо, представляла, как будет курить в одиночку, смотреть с высоты и рассуждать о том, какие люди подонки, но она так ни разу эту пачку и не открыла. Она только мяла ее. Последний раз, когда она ее взяла, я подумал, что там не осталось, наверное, ни одной целой сигареты.