Утро прошло, ему даже завтрак в окошко двери сунули, а ни свободы, ни извинений так и не случилось. Альбус себя успокаивал тем, что Скримджер достаточно занятой маг, но вот к обеду он обязательно появится непременно с покаянием и приглашением, например, на обед в хороший ресторан, но… Но полдень минул, и дело близилось уже к вечеру, а к нему так никто и не пришел. И только тут Альбус задумался. Не может случиться так, что у Аврората на него реально что-то есть? При аресте Руфус говорил о Петтигрю… Но это недоказуемо! Никто не сможет доказать, что Альбус знал, что Питер Петтигрю — анимаг, и тем более, что он лично принес его в дом Уизли. Нет, доказать, конечно, можно, но для этого его нужно допрашивать под сывороткой правды, а Фадж на это не пойдет точно, Дамблдор в этом ни секунды не сомневался. Слишком много секретов было известно им обоим друг о друге, но у Дамблдора компромат на Корнелиуса был погуще… Успокоив себя этой мыслью, Дамблдор лег на нары и приготовился провести уже вторую ночь в застенках. Он горестно вздохнул и уже в который раз за этот день попытался призвать Фоукса, но тщетно, тот, видимо, так и сидел в закрытой клетке и не мог прийти на помощь.
— Завтрак, — разбудил его громогласный голос и лязгнувшая железом дверь.
— Я хочу видеть мистера Скримджера, — сказал в дверцу Дамблдор, забирая тарелку с кашей, на которой лежали хлеб и ложка, а потом возвращаясь за кувшином с водой.
— Хоти, — хмыкнули ему в ответ, и небольшая дверца хлопнула, отсекая его от охранника.
Второй день ничем не отличался от предыдущего. Завтрак, обед, ужин. И Скримджер не появился. Неужели и в самом деле что-то накопали.
Вообще у Альбуса, по его собственному мнению, репутация была идеальная. Но, и в этом он прекрасно отдавал себе отчет, репутация с ним настоящим имела мало общего. Нет, он не проводил черных ритуалов, не резал петухов в полнолуние, не предавал… без веского повода. Если взвешивать его поступки на воображаемых весах, то хороших точно будет больше. Но и плохих окажется немало. За столько-то лет поди набралось. И Питер Петтигрю, вернее, участие в его судьбе, среди них не было ни самым плохим, ни самым важным. Были на его совести грехи и пострашнее, да.
Взять того же Аластора. Альбус ведь прекрасно знал, что тот едва с ума от боли не сходит и постоянно принимает зелья. Но так и не позволил своему ближайшему соратнику, человеку, которого сам Альбус называл другом, получить лечение за границей.
Альбус потер культю и грустно усмехнулся. Если Грюм страдал от своих проклятий и ранений хоть вполовину, хоть в четверть от того, что в последние дни пережил Альбус, то… Наверняка Аластор не испытывает к нему дружеских чувств. А Альбус понял это только сейчас, когда сам пережил фактически ад на земле. Правильно говорят, что чужая боль не страшна. Альбус прикрыл глаза, вспоминая голос Аластора, когда тот говорил о скором излечении. Только сейчас до Альбуса дошло, что слышал он в нем не только радость, но и злорадство. Злорадство от того, что все случится вопреки воле Альбуса.
Августа. Еще одна… Не ошибка, нет. Просчет. Нужно было позволить вывезти на лечение Фрэнка и Алису, но ведь терялся такой удобный рычаг управления этой взбалмошной и вообще плохо управляемой особой. Да и внук Августы. Запасной. Именно так на него смотрел Альбус. Запасной герой, на случай если Гарри Поттер окажется не таким, как ожидал Альбус. А если у запасного героя будет отец, который может за него заступиться, если будет мать, которая будет вмешиваться в воспитание, то героя из него, пусть и запасного, не получится. А герой нужен, это Альбус точно знал.
Не вовремя, ох как не вовремя попался Питер! И жалко его с одной стороны, а с другой… Прибил бы дурня! Надо же так по-глупому попасться. Честно? Он бы ему не помогал, но Энид… Тетушка Питера, которая очень давно и очень сильно помогла Дамблдору. Так сильно, что этот долг давил на Альбуса совершенно нешуточно. На самом деле он не думал, что помощь Питеру обернется такими проблемами. Когда он пришел к Альбусу, уже после того, как Сириуса Блэка посадили в Азкабан, и попросил о помощи. Первой мыслью было сдать паршивца аврорам и дело с концом. Потому что мало того, что Питер был обыкновенным трусом и предателем, рядом с которым и находиться-то неприятно было, ко всему он оказался пожирателем. Но по размышлению Дамблдор решил, что раз уж возвращение Волдеморта неминуемо случится, то иметь в его стане еще одного шпиона показалось неплохой идеей. Да, он связал Питера клятвами, да, подбросил его в семью Уизли, но не чувствовал за собой вины. Дети не пострадали, а Питер все время был под надзором.