Дмитрий заметил лопату, прислоненную к стене. При желании она запросто могла заменить ему копье, которым он владел в совершенстве.
– Джентльмены заблудились и хотят спросить дорогу? – весело спросил Дмитрий.
– Нет. Джентльмены желают сопроводить вас в нужном направлении, – в тон ему ответил один из парней.
Мельком обернувшись, Дмитрий заметил, что те двое были ещё совсем детьми лет десяти-четырнадцати. У самого младшего в руке он заметил нож.
– Джентльмены, как не стыдно таскать с собой на такое важное мероприятие детей, – с укоризной в голосе произнёс Дмитрий.
– Это кто тут дети?! – услышал он за спиной. – Ну-ка, Тони, врежь ему!
Дмитрий схватил лопату и в считанные секунды уложил двух парней, преграждавших ему путь. Те упали на землю, стоная от боли.
– Видимо нам не по пути, – сказал Дмитрий.
Затем он отложил лопату и повернулся к детям. Тот, что постарше уже успел скрыться. Дмитрий заметил, как он подглядывает из-за угла.
Дмитрий сел на корточки перед оставшимся перепуганным ре-
бенком, державшим нож.
– Ну что, тезка? Врежешь мне? – Спросил он улыбаясь глядя на парнишку.
Тони выронил нож и бросился догонять своего товарища.
Где-то на соседней улице прозвучало несколько свистков. Дмитрий поспешил скрыться.
«Наверное, в этом городе у каждого жителя всегда при себе свисток» – подумал он.
Выскочив на другую улицу, он тут же перешёл на шаг. К нему бегом приближались полисмены. Дмитрий поприветствовал их, коснувшись рукой шляпы. Полицейские пробежали мимо, не обратив на него внимания и завернули за угол. Дмитрий не спеша отправился дальше.
Спустя час, встретившись на улице Олдвич, Дмитрий и Александр зашли в кафе и расположились подальше от чужих ушей, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и дальнейший ход действий.
У Александра была с собой газета. Он показал Дмитрию статью, в которой рассказывалась о новинках, привезенных в Британский музей[1] ([1] Британский музей был создан в 1753 году на основе трёх коллекций — коллекции известного британского врача и натуралиста Хэнса Слоуна, коллекции графа Роберта Харли, а также библиотеки антиквара Роберта Коттона, которая стала основой Британской библиотеки. Создание музея было утверждено актом Британского парламента. Первоначально музей разместился в Монтегю-хаусе — аристократическом особняке, расположенном в лондонском районе Блумсбери. Он открылся для посетителей в 1759 году. Собрание расширялось за счёт приобретения античных ваз Уильяма Гамильтона (1772), т. н. мраморов Таунли (1804, 1814), коллекции минералов Гревиля (1810). В 1814—1815 годы парламент выкупил у лорда Эльджина бесценные шедевры из афинского Парфенона. Многие из музейных приобретений (как, например, Розеттский камень) попали в Англию при тёмных обстоятельствах. Греция и Египет, из которых были вывезены древние памятники, до сих пор требуют их возвращения назад.) из Южной Америки и Африки. Про карту там не было ни слова.
– Думаю, нам стоит сходить на экскурсию, – сказал Александр.
– Да я видел сегодня этот музей, но он закрыт.
– Смотри тут написано открытие как раз сегодня в три часа по полудню. Кода я возвращался, я слышал Биг Бен[2] ([2] Часовой механизм Биг Бена извещает звоном малых колоколов о прохождении каждой четверти часа, а в начале каждого часа звучит Большой колокол.). Так что уже четвертый час.
До музея минут пятнадцать ходьбы, и друзья решили не брать кэб.
Добравшись до музея, они некоторое время бесцельно бродили по залам, делая вид, что изучают коллекцию, пока, наконец, среди выставленных экспонатов Дмитрий не увидел карту Атлантов. Это было не вероятно, но время совершенно не оставляло на ней ни каких отпечатков. Это была та же карта, которую Дмитрий впервые увидел более восьми лет назад и та же карта, которую он выбросил за борт шесть лет спустя. Он словно остолбенел возле неё. Александр отвёл его в сторону, показывая другой экспонат.
– Как думаешь это она или копия? – спросил Александр тихо.
– Это оригинал. Я узнал ее, – так же тихо ответил Дмитрий.